— Давай, вставай, — сказала она, двигая стопку постельного белья. — Помоги мне надеть пододеяльник.
Я послушно взялась за концы пододеяльника, когда она мне их дала, и вскоре тонкое, выцветшее одеяло было на месте.
— Я сомневаюсь, что тебе будет холодно, — сказала Беа. — Но дополнительное одеяло находится в туалетном столике в соседней комнате. Я должна сказать тебе, — она выглядела оживленной, — завтра ты идешь в школу.
Мои глаза расширились. Завтра. Я не ослышалась? Не слишком ли быстро?
— Завтра понедельник, в конце концов. Я полагаю, чем раньше ты вникнешь в нормальную жизнь, тем лучше. Это не государственная школа. Она частная, и имеет некоторые… требования для поступающих.
Я не могла и предположить, что она имеет в виду, но я и не уверена, что хотела бы это знать.
Все, что угодно, чтобы держать меня подальше от себя, я полагаю. Но, по крайней мере, меня не полностью выгнали из дома.
— Мне очень жаль, — выпалила я.
Она посмотрела на меня с любопытством.
— За всё это, — сказала я. — За то, что так внезапно здесь оказалась.
Она выглядела удивленной моим извинением.
— Не беспокойся об этом, — ответила она. — Ты не выбирала это.
Она не сказала, что я ей не в тягость. Я опустила голову. Беа встала, выглядя так, словно ей неудобно.
— Спокойной ночи, Джульетта, — сказала она, закрывая за собой дверь.
Во всем, что случилось, была одна вещь, которая еще больше сбила меня с толку — она не сказала ни слова о моем отце. Ни одного за все время.
Я полезла в ящик комода и достала пустой дневник. Я осмотрела обложку внимательнее, на этот раз, ища всякого рода знаки. На ней было лишь несколько случайных царапин, но внутри, почти у корешка был отпечаток имени, утонувшем в коже. Кира.
У меня перехватило дыхание. Эта вещь принадлежала моей матери — я держала в руках что-то ее! Что он делал в этом доме в задней части пустого комода? Может быть, это было то, что она оставила позади, то, что не имело значения. В конце концов, дневник был пуст. Большим пальцем я погладила страницы. Может, это бессмысленно?
Но, что если это не так?
Я легла на кровать, прижимая дневник к груди и прислушиваясь к насекомым, которые клекотали колыбельную.
