— Да, — сказала она, задыхаясь, не в силах поверить, в то, на что только что согласилась. Казалось, будто целый новый мир только что открылся ей, и она не могла сопротивляться и оттягивать встречу с этой новой жизнью, с таким удивительным мужчиной, оборотнем или нет.
Без лишних слов, Рохин потянулся к ней и поднял ее на руки, как и до этого, когда он нес ее от площади получасом ранее. Тесса почувствовала тепло и безопасность в его сильных руках и спрятала лицо на его груди, когда он пошел через дом.
Он пнул дверь и вошел в комнату, Тесса осмотрелась и увидела, что это была прекрасная спальня со старомодной кроватью с балдахином, она всегда мечтала, чтобы такая стояла в ее собственной спальне.
Рохин бросил ее на кровать, а после метнулся обратно к двери, захлопнул и запер ее. Затем он поспешил обратно к кровати и залез на нее, подтягивая Тессу за ноги так, чтобы она лежала ровно посередине. Она слегка расставила ноги, а он раздвинул их еще дальше друг от друга, прежде чем лечь сверху, распределяя свой вес на ней таким образом, что его бедра и пах были под правильным углом около нее.
— Я хотел бы избавиться от этого, — прошептал он, слегка перебирая полотенце, что все еще каким-то образом было обернуто вокруг нее.
Тесса покраснела, и он улыбнулся ей.
— Я уже видел тебя обнаженной, — напомнил он. — Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел.
Она посмотрела ему в глаза и не увидела ничего кроме того же жгучего желания, и все ее сознательные запреты казалось, испарились в воздухе. Выгибая спину, прижимаясь к нему, она позволила откинуть полотенце в сторону, а затем прилегла на кровать, наблюдая, как сжимается его челюсть, когда он прикоснулся к ее восхитительным изгибам.
В комнате было довольно холодно, но все тело Рохина, казалось бы, излучало жар, добавив его к тому теплу, что уже текло сквозь ее тело. Он приподнялся на локтях по бокам от нее, а затем наклонился и поцеловал ее.
Тесса много слышала о том, что первый поцелуй влюбленных должен быть волшебным моментом, но по ее опыту первый поцелуй был скорей неловким, чем волшебным. Однако когда Рохин прижался своими мягкими, теплыми, губами к ее, она почувствовала нечто большее, чем волшебство. Это было просто идеально и, сильная дрожь пронзила ее тело, когда тепло от его губ начало затапливать ее тело, что добавило жару в ее сердцевинке.
Поцелуй, казалось, длился целую вечность, это было, будто они знали друг друга всю жизнь. Когда его язык скользнул ей в рот, сплетаясь с ее языком, это чувствовалось так, будто происходило уже миллионы раз до этого, и они уже знали каждый уголок рта друг друга.
