— Она мертва, — тихо сказал Эйвен, не понимая откуда столько силы в двенадцатилетнем парне, который не оставлял попыток вырваться.
— Нет!
Эйвен слышал разговоры о разбойниках, которые вырезали караваны и целые деревни. В человеческих королевствах наказание за подобное преступление было одно- смерть! В лучшем случае через повешение, но были случаи, когда убийц четвертовали.
Одалим надеялся, что мальчик не видел, что сделали с его матерью перед смертью, хотя это была глупая надежда.
— Она жива! Я знаю! Отпусти меня!
Эйвен родился и вырос в Изолере, но по сути он видел только Тар Имо, в котором не жгли домов, не насиловали и убивали женщин. И оказалось была большая разница в том, чтобы услышать кровавую историю в трактире и собственными глазами увидеть обгорелые трупы. Эйвен сильнее сжал мальчишку, прошептал несколько слов, погружая спасенного в транс, а затем в сон.
Селение проснулось в один момент. Кто-то закричал пожар, затем этот крик поддержали еще несколько голосов. Люди выбегали из домов в исподнем. Они набирали воду в ведра из колодца, строились в цепочку, чтобы сбить пламя. Моложавый старик с рваной бородой подошел к Эйвену, который развязал путы, сковывающие мужчину. Из трех детей Эльвиры- только Эйвен в полной мере унаследовал дар матери к целительству, которым сейчас дракон и воспользовался. Ресницы спасенного мужчины дрогнули и одалим малодушно усыпил его, как и мальчишку. Эйвен не знал, какие слова надо говорить мужу, чья жена была погребена под обвалившимся домом. Люди тушили пожар, опасаясь, что пламя по сухой траве может перекинуться к другим домам и хозяйственным постройкам.
— Что здесь произошло? — старик подозрительно разглядывал чужака, который проводил странные манипуляции над верзилой Жерном.
— Не знаю, — правдиво ответил Эйвен и посмотрел прямо в глаза старосты деревни. — Я услышал крики, затем увидел огонь. Вытащил из дома их двоих.
— А жена, да…
— Были уже мертвы, — отвел взгляд одалим, как будто это была его вина, что он не успел вовремя и не спас всю семью. Эйвен посмотрел на догорающий дом, который стал поминальным костром для женщины и старика. Дракон знал, что никогда не забудет мертвую женщину, даже если ему суждено прожить тысячи лет. Как и не забудет крика мальчишки, вырывающего из рук.
Староста ошибочно принял терзания одалима за признание его вины в поджоге дома и смертях. Старик подал знак и чужака окружили несколько мужиков, один держал в руке молот, а другие селяне- дубины. Вереница из людей тем временем слаженно тушила пожар, видимо, не впервой им приходилось вскакивать среди ночи чтобы справиться с подобной напастью. Но и женщины с подростками бросали подозрительные взгляды на одалима, который спокойно смотрел на окруживших его мужчин.
