Если мы оглянемся на изложенные факты, то я охотно признаю, что я совершенно не в состоянии в полном объеме теоретически разработать вытекающие отсюда обобщенные перспективы. Бесконечно трудного и в настоящее время, разумеется, неразрешимого вопроса о том, где граница изменчивости физических и психических качеств некоей популяции, на которую влияют жизненные условия, в которые она поставлена, я не смею даже коснуться.
Зато каждый, в первую очередь, спросит: что может и должно здесь произойти?
Разрешите все–таки на этот раз не высказываться об этом подробнее, а довольствоваться краткой обрисовкой двух требований, которые, на мой взгляд, следует выставить с точки зрения германства и которые фактически ставятся с растущим единодушием. Первое — закрытие восточной границы. Оно было осуществлено при князе Бисмарке, а после его отставки в 1890 году граница вновь открылась; селиться надолго чужакам не позволено, но в качестве сезонных рабочих их пускают. «Классово сознательные» крупные землевладельцы, образующие верхушку Пруссии, не пускали их в интересах сохранения нашей национальности — а заклятый враг аграриев открыл границу в интересах крупных землевладельцев, ибо им одним выгоден приток чужаков: оказывается, что не всегда в делах экономической политики решающую роль играет «экономическая классовая точка зрения» — здесь главным оказалось обстоятельство, из–за которого штурвал государства выпал из сильных рук и попал в слабые. Другое требование: систематическая скупка земель государством, т. е. расширение государственных земель, с одной стороны, и систематическая колонизация подходящих земель, особенно — государственных земель, проводимая немецкими крестьянами, с другой. Крупные предприятия, которые можно содержать лишь за счет немцев, дорого стоят нации, ибо они разрушаются или оказываются предоставлены самим себе, т. е. в ходе постепенного дробления способствуют возникновению нежизнеспособных голодных колоний славян. И не только ради того, чтобы воспрепятствовать славянскому наплыву, раздаются призывы к передаче восточных земель в руки государства, но и из–за уничтожающей критики, к которой прибегают сами землевладельцы относительно дальнейшего существования их частной собственности, требуя с помощью монополии на зерно и ежегодного взноса в >1/>2 млрд, уменьшить для них риск ответственности перед самими собой за их имение, — единственное оправдывающее его обстоятельство
