— Девушки, а девушки, — начал издалека Валера.
— Что? — обернулась самая смешливая и самая маленькая, Аня Кудрявцева.
— Девушки, — понизив голос и стараясь выглядеть как можно учтивее, сказал Валера. — А где же ваша труба?
— Какая труба? — изумилась круглоликая, с простодушным выражением глаз Люба Голубева.
— Большая медная, — ответил Сережа.
Люба посмотрела на него растерянно, но маленькая смешливая Аня, тряхнув кудряшками, прыснула, и тотчас же расплылась в улыбке третья подружка, Ольга Белянкина, высокая, слегка сутулая девушка.
— Двое смеются, а третьей сам бог велел, — сказал Валера и объяснил Любе: — Это шутка такая про трубу. В городе так знакомятся с симпатичными незнакомыми девушками. Разрешите представиться — Валерий.
— Люба Голубева, — скромно сказала Люба.
Люба жила в этот день, как и во все свои предыдущие дни. Ничего не ждала особенного, ни о чем особенном не мечтала. С утра зарядил дождь, и она от нечего делать включила телевизор. Фильм был плохой, скучный, но она все же поплакала немного над судьбой обманутой героини. Досмотреть до конца ей не удалось: вошла мама, в резиновых сапогах, в старом потрепанном солдатском бушлате, который неизвестно с каких пор был в доме, и сказала:
— Пойдем, Любаша, сами сделаем. Неизвестно, когда у отца время будет. Течет прямо на погреб.
— А Колька где? — спросила Люба. Ей не хотелось отрываться от телевизора.
— Кольку ты не трогай. Он возится в сарае с кислотой. Еще заспешит, обожжет руки. Пусть он…
— Один — пусть, другой — пусть… А я у тебя во все концы.
— А ты у меня главная помощница, — обняла ее за плечи мать.
Люба оделась, и они с матерью по шаткой лестнице с двумя обломанными ступеньками полезли на крышу с куском шифера.
— Давеча автобус проехал, — сказала Надежда Ивановна дочери на крыше. — В сторону интерната. Видать, ребят на картошку привезли.
Люба вдруг выпрямилась, стала во весь рост на крыше и подставила лицо дождю. Безрадостный дождливый день наполнился предчувствием чего-то прекрасного, необходимого душе. Люба не могла бы объяснить, отчего это произошло. Может быть, человеку иногда надо подниматься хоть на небольшую высоту, хоть на зыбкую крышу своего дома, чтобы ощутить радость в душе, которую ощутила Люба, услышав от матери, что автобус привез городских ребят. Может быть, положительно или отрицательно заряженные частицы дождя образовали вокруг поднявшегося над землей, над домами и крышами человека электрическое поле и заставили душу пробудиться для счастья. Любой из тысячи причин достаточно, когда девушке шестнадцать лет.
