— О'кэй, — вздохнул я, — выхода нет. Клод Бернан должен быть ликвидирован. Мне бы подошла версия самоубийства или дорожной катастрофы. Впрочем, детали — это не моя забота.
— Верно, — подхватил Белобородов, — это забота начальника специальной оперативной службы. Что скажешь, товарищ Миловидов?
— Послезавтра Клод Бернан встречается с нашим осведомителем, двойным агентом, на 148-м километре одной из альпийских горных дорог. Он уверен, что его будут прикрывать, но прикрытия не будет. Мы постараемся отработать версию самоубийства, хотя заранее предупреждаю — за правдоподобность этой версии не ручаюсь.
Говоря все это, Миловидов смотрел на меня, и лицо его было совсем иным — холодным, отчужденным, и от его взгляда мне стало как-то не по себе.
Через три дня все французская пресса заговорила о тайне полковника французской контрразведки Клода Бернана. Тело полковника было найдено на обочине горной дороги, рядом с его автомашиной. Пистолет Клода Бернана лежал рядом. Клод Бернан был убит двумя выстрелами в упор. В обойме пистолета не хватало двух патронов.
Сначала возникла версия о самоубийстве. Газета «Матэн» (а точнее, тот самый журналист газеты, на которого я давно обратил внимание), так вот, «Матэн» сообщила, что у Клода Бернана были трения с высшим начальством, и в ДСТ полковника недолюбливали. Однако экспертиза отвергла вариант самоубийства. Журнал «Куполь» выдвинул другую гипотезу: убийство из ревности. Журнал рассказал о связи полковника с любовницей арабского шейха. Но мнение большинства газет сошлось на том, что это — война разведок, и Клод Бернан был убит агентом из соцстраны.
Шум не утихал примерно месяц. Министр иностранных дел Франции отменил заранее запланированную встречу с нашим послом.
Из Москвы дали понять, что я сработал грубо.
В первый раз я увидел, как Белобородов занервничал.
— Теперь контрразведка нам объявила войну «sans merci»[2], - повторил он. — Нас будут высылать, они готовят список, как в 1982 году. То, что, я кандидат на высылку, — это точно. А у меня все оперативные нити в руках.
— Подожди, — успокаивал я его. — Французы — законники. Чтобы Президент республики подписал такой декрет, ему надо представить вещественные доказательства. Согласен, ДСТ их соберет, но на это уйдет еще несколько месяцев. А за это время мы обязаны что-то придумать. И мы придумаем. Я тебе обещаю.
Однажды он меня спросил:
— Я могу подстраховаться? Убрать наши слабые места?
— Разумеется, — ответил я, — поступай как считаешь нужным.
