Так прошло еще несколько долгих часов. Внутри скафандра зазвенел колокольчик. В который раз вспомнилось: «Пока недремлющий брегет не прозвонит ему обед». Он оглянулся вокруг и удобно примостился на плоском камне, опустив ноги в расщелину. Горячее какао ласково щекотало горло. Питательная паста приятно отдавала ванилью…
Несмотря на тревожное нетерпение, он ни на йоту не отступил от заранее намеченной программы. Этим можно гордиться: малейшее отступление от скрупулезно разработанного учеными ритуала грозит его миссии неудачей. Он вспоминал прошедшие дни: едва ракета огненным шлейфом коснулась Луны и легкий толчок возвестил о конце пути, он послал радиограмму на Землю и согласно инструкции лег отдыхать. Через шесть часов поднялся, облачился в скафандр, собрал необходимое снаряжение, включил стерилизаторы. Лишь после того как синие язычки пламени тщательно облизали скафандр, открыл люк и выпрыгнул на серую ноздреватую и жесткую пену. По угольно-черному небосводу переливался извилистый Млечный Путь. А чуть в стороне висел огромный земной диск, похожий на блюдо из зеленоватого фарфора. Тихий океан пересекала золотистая солнечная дорожка. При тусклом свете Земли собрал гелиостанцию с длинным изогнутым зеркалом и воткнул в пену металлический шест для антенны…
Обед окончен. Пора опять приниматься за поиски. Как в детстве, когда он мечтал о кладах. В теплые лунные ночи мальчишки часто убегали за город на озера. Там бродили они среди древних развалин, копаясь возле старых замшелых плит. То же самое и теперь. Только вместо цветка папоротника у него в руке трезубец искателя, а вместо старого ялика, пахнущего дубовой корой и плесенью, стоит под скалой ракета из дымчато-желтого титана. Нет ни потайного фонаря с оплывшей свечой, ни узловатой веревки, пропахшей озерной тиной, ни ржавого заступа, похищенного у соседа на огороде. Есть рентгеновский спектрометр для анализа горных пород, газовый хроматограф, певучие счетчики радиоактивных частиц…
А клад… он найдет его.
Он встал, отряхнул со скафандра серебристую пыль и снова зашагал по воображаемой спирали, вдоль незримой силовой линии, расчертившей пространство.
Сколько раз хотелось поддаться соблазну, броситься в сторону от расчетного маршрута, попытать счастья! Сердце билось сильнее, дыхание учащалось, на лбу выступали капельки пота. А за полмиллиона километров, там, на Земле, тревожно вздрагивали самописцы, фосфоресцирующие змейки на безмолвно-зеленоватых экранах щетинились тревожными пиками. Через черные бездны пространства ему передавалось беспокойство людей с уставшими серыми лицами, следивших, не мигая, за осциллографами. Он брал себя в руки, кляня за мальчишество, и с размеренностью метронома продолжал путь…
