Само собою разумеется, что споры этого типа ведутся чаще всего перед слушателями. Если случится вести подобный спор без слушателей и он пройдет для спорщика "блестяще", то иной спорщик, долго переживая воспоминание о "блестящих ходах", им сделанных в споре, будет с тоскою сожалеть, что при них не было достойного слушателя: испорчена половина удовольствия победы. Сколько искусства "пропало даром"!
8. Четвертый, не столь яркий и определенный тип спора, но встречающийся довольно часто,- *спор ради спора*. Своего рода искусство для искусства. Спорт. Есть любители играть в карты - есть любители спора, самого процесса спора. Они не стремятся определенно или сознательно к тому, чтобы непременно победить, хотя, конечно, надеются на это. Скорее их заставляет вступить в спор некоторое "влеченье, род недуга". "Зуд к спору". Они похожи на некоего Алексея Михайловича Пушкина, о котором можно прочесть в "Грибоедовской Москве" Гершензона: "с утра самого искал он кого-нибудь, чтобы поспорить, и доказывал с удивительным красноречием, что белое - черное, черное - белое".
Такой "спортсмен" не разбирает часто, из-за чего можно спорить, из-за чего не стоит. Готов спорить за все и со всяким, и чем парадоксальнее, чем труднее для отстаиванья мысль, тем она для него иногда привлекательнее. Для иных вообще не существует парадокса, которые они не ваялись бы защищать, если вы скажете: "нет". При этом они становятся часто в самые рискованные положения в споре,- так сказать, висят в воздухе, "опираясь только большим пальцем левой ноги на шпиц колокольни", и, чтобы как-нибудь сохранить равновесие и извернуться, громоздят парадокс на парадокс, прибегают к самым различным софизмам и уловкам
9. Совершенно не встречается теперь в чистом виде пятый тип спора: *спор-игра*, *спор-упражнение*. Сущность этого типа выражена в его названии. Он процветал, говорят, в древнем мире, особенно в Греции. (Вот как описывает эту игру Минто в своей логике (изд. IV, стр. 6-7). "Спорят двое; но они не излагают по очереди своих воззрений в целых речах, как это делается в теперешних дебатах. У древних греков один из собеседников только предлагал вопросы, другой только давал ответы. Отвечающий мог говорить исключительно "да" или "нет", разве иногда с небольшим разъяснением; спрашивающий, со своей стороны, должен был предлагать только такие вопросы, которые допускают лишь простой ответ: "да", "нет". Цель спрашивающего - вынудить у собеседника согласие с утверждением, противоречащим тезису, который тот взялся защищать, т. е. привести его к противоречию с самим собою. Hо так как только очень глупый собеседник мог бы сразу попасть на эту удочку, то спрашивающий предлагал ему общие положения, аналогии, примеры из обыденной жизни, вел его от одного допущения к другому и, наконец, сопоставляя их все вместе, принуждал его самого признать свою непоследовательность".
