— Знаешь, на кого ты похож? Догадайся!
Я и сама не знала, на кого он похож.
В условленном месте нас уже ждал Рац, но Лариски не было. Конечно, она еще дрыхла, и мы отправились к ней домой. Мне вдруг захотелось завернуть к Леньке. Сказать бы ему: «Хватит дуться, Ленька! Даешь тройную уху?!» Честно сказать, без него я не представляю рыбалки, потому что у Леньки это от бога — талант такой. Место ли найти самое рыбное, костер смастерить, да и вообще с ним надежно. Но я не смею сказать об этом мальчишкам. Юрка, например, сразу обвинит меня в беспринципности. «Как, ты уже забыла про записку?!» Я не забыла. Но все равно мне хочется, чтобы Ленька был с нами. Может быть, я спрошу у него, зачем он написал мне такое…
Мы разбудили Лариску. Она выскочила к нам заспанная, очень милая и сказала томным голосом:
— Ой, мальчики, я сейчас. Катюша, это и к тебе относится — ты же свой парень.
— Ладно, — говорю я, — комплименты потом. Мигом одевайся, а то форель вся разбежится.
И Лариска побежала одеваться. Но ее не было довольно долго, по-моему, за это время можно было вполне посмотреть короткометражный сон. От нечего делать я спросила Юрку:
— Юра, а ты спишь в белом воротничке? (Потому что даже на рыбалку он в него вырядился).
— Спроси что-нибудь полегче.
— А по башке портфелем можешь?
— Несерьезный ты человек, Катя, — говорит Юрка.
— Я же кокетничаю, как ты не понимаешь. Причем кокетничаю серьезно, на полную катушку. Хочу тебя завлечь.
— Запрещенный прием, между прочим.
— Раз уж речь зашла о приемах, я скажу. И тайный прием не помог. Я ведь передавала тебе мысли на расстояние, а ты их не принял.
— На каком расстоянии?
— Полметра, а может и меньше — не измеряла, не знаю.
Юрка слегка обалдел, а Рац навострил уши.
— Если хочешь — скажу.
Юрка посмотрел на Раца.
— Не бойся, он безвредный.
И я рассказала Юрке, как решила испробовать на нем свое открытие.
— Если бы ты понял, тогда не было бы никакой воздушной почты.
Свою бесчувственность Юрка решил оправдать логикой. Он сказал:
— Но не ты ведь начала…
— А я бы не ответила. Я верная, Юрочка…
Юрка смутился и по очереди поправил транзистор и фотоаппарат — на груди обозначилась огромная римская цифра десять. Получилось так, будто Юрка перечеркнул себя.
— Зачем ты перечеркнул себя, ведь ты же не безнадежный.
Это наконец-то рассмешило Юрку, он изрек:
— Спасибо за поддержку, Ка-Бу! Я исправлюсь, честное слово.
— Не смей называть меня так! На это имеет право только один человек, которого, к сожалению, с нами нет.
