— Я контролировал ситуацию, — холодно сказал Неро.
— Нет, не контролировал. Мог бы хотя бы честно признаться в этом.
Неро продолжал сверлить меня взглядом, прищурив глаза.
— Ты неисправима.
— А что, спасибо. Это одно из моих лучших качеств, — радостно сказала я. — И ты меняешь тему.
Неро застыл, на лице отразилось негодование.
— Абсолютно точно нет.
— Еще как.
— Я отказываюсь ввязываться в этот инфантильный спор.
— Поздно. Уже вмешался, — сообщила я ему.
— Давай вернемся к насущным вопросам, — сказал Неро, спокойно скрещивая руки. — Даже если любовник Никс — тот бог, что стоит за действиями Харкера, не факт, что он рассказал бы ей что-нибудь. Боги не делятся всем даже с их любовниками.
— Тогда они во многом похожи на ангелов, — я покраснела, осознав, как он может это истолковать. — Я имею в виду, не очень-то делятся информацией. Вообще. Не именно с любовниками.
Неро рассмеялся — то есть по-настоящему рассмеялся. Я готова была выкопать себе такую большую яму, чтобы даже не видеть верха, но по крайней мере, он наслаждался моей бессмысленной болтовней. Я пригвоздила его тяжелым взглядом.
— Если у тебя нет магии, чтобы подкрепить этот взгляд, Пандора, я предлагаю тебе уйти, пока ты не продолжила, — сказал Неро с идеальным спокойствием.
— Продолжила? Ты называешь это «продолжить»?
Он пожал плечами.
— Все всегда может стать хуже.
— И на этой счастливой ноте, думаю, я пойду в постельку, — сказала я, направляясь к двери.
— По дороге вниз не забудь взять первые две книги из списка. Опрос по ним будет завтра вечером.
Я застыла на пороге и резко развернулась.
— Ты серьезно?
— Нет, я шучу. Возьми, пожалуйста, паршивый журнал-таблоид, чтобы вместо этого ты могла рассказать мне о последней любовнице какого-нибудь расфуфыренного ангела. Умираю от желания узнать.
Неро сказал это с таким серьезным лицом, что я невольно расхохоталась. Я все еще хихикала про себя, пока получала в библиотеке «Магическую ботанику» и «Историю и политику колдовства в Нью-Йорке», что вызвало неодобрительный взгляд ночного библиотекаря — мужчины, который отрицал стереотипы о библиотекарях. Ну, он носил жилет. Просто под ним он не носил рубашки. Почему он был таким ворчливым, я понятия не имела. Возможно, он не одобрял, когда полностью одетые люди читали книги.
Я вернулась в свою квартиру с новыми книгами в руках — а в моем мозгу отпечатался образ пирсинга в сосках библиотекаря, заметный даже сквозь жилет. Такой пирсинг, наверное, чертовски больно делать.
