Ничего не поделаешь! Любовь не зависит от нашей воли. Бедняжка любила. А раз любила — значит, была слепа или, скорее всего, хотела быть такой.
Спустя некоторое время я уже слышал, как открыто говорили, что Эмилия стала любовницей господина де Шато-Рено.
Не могу передать, как я страдал.
Это и заставило моего брата испытывать на себе отголоски моего горя.
Между тем прошло примерно недели две, и приехали вы.
В тот день, когда вы появились у меня, я получил анонимное письмо. Это письмо было от незнакомой женщины — она назначила мне свидание на балу в Опере.
Она писала, что собирается мне сообщить кое-какие сведения, касающиеся одной известной мне дамы. В письме она была упомянута только по имени.
Это имя было Эмилия.
Я должен был узнать автора письма по букету фиалок.
Как я вам уже говорил, мне не хотелось идти на этот бал, но, повторяю, меня влекла туда судьба.
Я отправился туда и нашел эту женщину в условленное время и в назначенном месте. Она подтвердила то, что мне довелось уже слышать: господин де Шато-Рено был любовником Эмилии; поскольку я сомневался, а точнее, сделал вид, что сомневаюсь в этом, она в доказательство своих слов рассказала о заключенном господином де Шато-Рено пари — привести свою новую любовницу на ужин к господину Д.
Случаю оказалось угодно, чтобы вы были знакомы с господином Д. и вас пригласили на этот ужин, позволив привести туда друга, и вы предложили мне пойти; я согласился.
Остальное вы знаете.
И теперь мне ничего другого не остается, как ждать и принимать сделанные мне предложения, так ведь?
Я ничего не мог на это ответить и лишь склонил голову.
— Однако мне вспоминается, — произнес я через мгновение с чувством беспокойства, — хотя лучше бы я ошибся, ваш брат говорил мне, что вы никогда не держали в руках ни пистолета, ни шпаги.
— Это правда.
— Но вы же совершенно беззащитны перед вашим противником!
— Что поделать! Да поможет мне Господь!
В эту минуту слуга объявил о приходе барона Джордано Мартелли.
Это был, как и Луи де Франки, молодой корсиканец из провинции Сартен. Он состоял в 11-м полку и в двадцать три года заслужил двумя или тремя своими блестящими военными подвигами звание капитана. Но, конечно, сейчас он был одет в штатское.
— Ну что же, — сказал он после того, как поздоровался со мной, — рано или поздно это должно было произойти. Судя по тому, что ты мне написал, сегодня, по всей вероятности, должен последовать визит секундантов господина де Шато-Рено.
