Мы подошли к дому, на который я указал проводнику. Он был действительно самым заметным в селении.
Поразило меня лишь одно: несмотря на то что дом был укреплен машикулями, в окнах не было ни брусьев, ни кирпичей, ни , лишь простые стекла, прикрывавшиеся на ночь деревянными ставнями.
Правда, эти ставни хранили следы прошлого: внимательный взгляд наблюдателя безошибочно распознавал в них пулевые отверстия. Но эти отверстия были старыми и появились здесь, вероятно, лет двенадцать тому назад.
Едва мой проводник постучал, как дверь открылась — но не робко и осторожно, не чуть-чуть, а настежь — и появился слуга…
Я не прав, говоря «слуга», нужно было бы сказать «мужчина».
Мужчину делает лакеем ливрея, а этот был одет в обычную бархатную куртку, короткие штаны из той же ткани и кожаные гетры. Штаны на талии были перетянуты поясом из пестрой шелковой ткани, из-за которого торчала рукоятка испанского ножа.
— Друг мой, — поинтересовался я, — не будет ли нескромным, если иностранец, никому не известный в Соллакаро, попросит пристанища у вашей хозяйки?
— Конечно, нет, ваше сиятельство, — ответил он, — это иностранец оказывает честь дому, выбрав его. Мария, — продолжал он, повернувшись в сторону служанки, показавшейся за ним, — предупредите госпожу Савилию, что французский путешественник просит его приютить.
Тем временем он спустился по крутой, как стремянка, лестнице из восьми ступенек, ведущей к входной двери, и взял повод моей лошади.
Я быстро спешился.
— Пусть ваше сиятельство ни о чем не беспокоится, — сказал он, — весь багаж отнесут в вашу комнату.
Я воспользовался этим милым приглашением к лености, одному из самых приятных удовольствий для путешественника.
Довольно легко одолев упомянутую лестницу, я вошел в помещение.
На повороте коридора я очутился лицом к лицу с высокой женщиной, одетой в черное.
Я понял, что эта тридцативосьми- или сорокалетняя женщина, сохранившая красоту, — хозяйка дома, и остановился перед ней.
— Сударыня, — обратился я к ней, поклонившись, — вы, наверное, считаете меня чересчур нескромным, но меня оправдывают местные обычаи и приглашение вашего слуги.
— Вы желанный гость для матери, — отвечала мне г-жа де Франки, — и, разумеется, будете желанным гостем для сына. С этой минуты, сударь, дом в вашем распоряжении, пользуйтесь им как своим собственным.
— Я прошу о приюте лишь на одну ночь, сударыня. Завтра утром, на рассвете, я уйду.
— Вы вольны поступать как вам будет удобно, сударь. Однако, я надеюсь, что вы измените свои планы и мы будем иметь честь принимать вас подольше.
