Грейс вжала руки в грудь Матиаса, ощущая громоподобный стук его сердца под рукой и напряжение его тела. Она смотрела в его глаза, чувствуя, как будто тонет в них, когда он говорил с ней. Что она должна запомнить? О, да, безудержный секс нимфоманки, нуждавшейся в нем так сильно, что это причиняло бы боль. Черт, это уже причиняет боль.
— Что, Матиас, наконец, твой невероятный контроль, который ты имел прошлые три недели, поколебался? Бедный малыш. Тяжело при всем твоем обучении Пород управлять низменными импульсами, — она действительно сказала это? Очевидно, что да, потому что он уставился на нее, как на сумасшедшую.
— Ты сошла с ума? — медленно проговорил он. — Ты думаешь, что это напоминает прошедшие три недели? Извини, детка, но тогда я еще не пробовал эту горячую маленькую киску. Но я попробовал теперь и поверь мне, потребность в большем уносит мой тонкий контроль.
— Это было твое решение, не мое, — ее палец уткнулся в его грудь. — Сколько декольтированных блузок я носила? Хочешь узнать, сколько раз я не носила трусики под своей юбкой или снимала лифчик после того, как мы приезжали в квартиру? Это не беспокоило тебя тогда, почему должно теперь?
И он был прав, она была сумасшедшей. Она была возбуждена и безумна. Это был ее чертов отпуск, и он портил его. И что хуже, он портил ее жизнь в течение трех недель, и теперь она узнала, что у нее не может быть с ним даже одноразового горячего секса, не изменившего всю жизнь. Будь она проклята, если это справедливо. Потому что знала, что он прав. Секс с другим мужчиной уже никогда не удовлетворит ее, так как ее сердце принадлежало ему. Она любила убийцу, и она хотела убить его за это.
— Ты думаешь, я не знал, что ты делала? — его голова опустилась, губы медленно отодвигались от нее, когда он нахмурился. — Думаешь, было легко пытаться быть хорошим парнем? Не обмануть тебя и не принудить к спариванию?
— Хорошим парнем? — ее глаза расширились, а голос повысился. — Как ты можешь причислять себя к хорошим парням? Ты настолько плохой, что даешь этому слову новое значение.
Грейс уставилась в шоке на Матиаса, когда слова сорвались с губ. Удивительно, что он не рассердился. Не принял ее обвинение в худшем свете, да и это прозвучало не так, как она имела в виду. Она не имела в виду совершенное им убийство, свидетелем которого стала. И эта мысль мгновенно отрезвила ее.
Его глаза слегка сузились.
— Тебе нравятся плохие парни, — обвинил он ее. — Ты говорила мне, что они тебе нравятся.
