Когда их, наконец, вывели на арену, проведя по бесчисленным коридорам, Паола прикрыла глаза рукой, чтобы не ослепнуть. Солнце, стоявшее в зените, нещадно светило. Но зрители, казалось, не чувствовали его палящих лучей, устремив все взгляды на бойцов. По рядам пошли букмекеры, собирая ставки у тех, кто колебался до последнего. Но вскоре все крики смолкли и тысячи голов повернулись в сторону ложи, скрытой под тяжелым балдахином. Тень, царившая в ней, не давала возможности рассмотреть сидевших. Все ждали условного сигнала. И вот, из мрака ложи, на арену вылетел белый шелковый платок, и публика взорвалась овациями. Перекрывая их, над головами зрителей и бойцов полетел хорошо поставленный голос:
— Жители и гости Арены! Сегодня мы начинаем наши ежегодные Игры, дабы выяснить — кто из наших бойцов — лучший! Игры прославят и обогатят одних из вас, а других только приблизят к пониманию воли богов.
Дальше Паола не слушала. Она вновь и вновь обводила шеренгу бойцов испытующим взглядом. Кто из этих отчаянных рубак всего лишь подделка?! К чести камлока нужно отметить, что себя она до сих пор не выдала ни жестом, ни звуком. Будто всю жизнь играла роль лихого рубаки. Но задачу вампирше это не облегчало. Она была уверена, что где-то там среди зрителей сейчас сидел и Тарвин, нервно комкающий край своего плаща.
Тем временем, бойцы стали расходиться, а распорядитель арены начал выкрикивать пары первых сражающихся. Её имя не прозвучало, и она вместе с остальными вернулась в прохладу коридоров, чтобы оттуда наблюдать, как молодые воины пытаются снискать себе почёт и славу.
— Глупые мальчишки! — раздался рядом чей-то шёпот. Обернувшись, вампирша не удивилась, увидев Минерву. Та смотрела на арену, но в глазах стояла тоска.
— Почему? Если они избрали путь воина, то это их право, — пожала плечами Паола.
— Путь воина предполагает сражение во имя чего-то более значимого, чем одобрение толпы. Или кучки разряженных фанатиков, мнящих себя полубогами, — женщина сплюнула в гневе. И, отвернувшись от решетки, стала проверять снаряжение. Паоле стало интересно, и она внимательней присмотрелась к невольной собеседнице. Немолода, в волосах появились змейки седины. Но сухое, поджарое тело выдает ежедневные тренировки, на протяжении большей части жизни. Шрамы подтверждают, что это была тяжелая жизнь. А складки, залегшие в уголках губ, говорят о пережитом горе, что продолжает терзать Минерву. Но руки не дрожат, а лёд, застывший в её глазах, прямо указывает, что от такого противника нужно держаться подальше.
