— Коль жизнь не мила, то и мы ей не указ. Сказала, что хочет драться, так уважь её просьбу, а не смейся, как одержимый в полнолуние, — закончив свою речь, Кыст исчез.
— Ну, ладно, — жестом фокусника вербовщик достал лист бумаги. — Это стандартный договор на три дня. Выживешь, предложим полноценный контракт. Хотя, три дня Игр ни один новичок не пережил. Так что имей это в виду, девочка.
— Я тебе не….
— Знаю, знаю, — засмеялся он, — Ты уже взрослая и сама распоряжаешься своей жизнью. Так?
— Примерно, — «смутилась» вампирша.
— Тогда подписывай, и Кыст отведёт тебя в казарму.
— В какую еще казарму?! Я комнату сняла в городе! Без клопов!
— Новые правила, — спокойно ответил ей вербовщик. — Теперь все, подписавшие контракт на Игры, живут в казарме на территории арены. Никто не приходит, никто не уходит.
Паола продолжала ругаться — весь план шёл коту под хвост, причём с музыкой. Встретиться с Тарвином и не вызвать подозрений у Кыста не представлялось возможным. Она уже успела понять, что тупой громила — лишь маска, за которой скрывался опасный противник, недооценивать которого чревато неприятными последствиями. Уж слишком правильная речь, да и глаза выдавали опытного фехтовальщика, да и просто бывалого воина. А такие всегда опасны вдвойне.
Тем временем, зазывала Кыст вел её по, казалось, бесконечным лестницам и переходам, углубляясь, словно крот под землю. Заметив, что она недоумённо вертит головой, сжалился и стал объяснять:
— Мы сейчас, девочка, находимся на три уровня ниже пола арены. Здесь расположены казармы, на втором — зверинец, на первом — мастерские разные, мертвецкие. Куда ж без них! И так, всякое, — внезапно закончил он свои пояснения. — Сейчас придем, поставлю тебя на довольствие. Голодная уже, небось?!
— Есть такое дело, — напустила на себя самоуверенный вид молодой наёмницы Паола.
— Хочу дать совет. Бесплатно, — свёл он густые брови на исчерченном мелкими шрамами лбу. — Вздумаешь сбежать — станешь рабыней. И не факт, что на арене, а не в каком-нибудь борделе для зверья. Уж не знаю, что тебе в головушку твою бедовую втемяшилось, но дороги назад уже нет. Только драться. Выиграешь — уйдешь с золотом. Там, гляди, и работку непыльную предложат. А начнешь дурить…Даже говорить не буду.
— Я всё поняла! Показывай уже казармы твои, Кыст.
— Ну-ну, — покачал головой старый рубака. — Если завтра на арене ты покажешь, что не только говорить горазда, поставлю вечером на тебя. А вот, кстати, мы и пришли.
