— Иди и скажи своему хозяину, что здесь нет убийц. Кроме тебя, — добавил он чуть тише. Но Тарган, видимо, обладал отличным слухом, потому как кровь моментально ударила ему в голову. Он побагровел и, перехватив жезл, зашагал к стойке. Люди спешили убраться с его пути, опрокидывая стулья.
— Никому не позволено обвинять слуг Саретиса в убийствах. Мы несём свет в этот грешный мир, Пренто. Или ты забыл постулаты веры. Мы защищаем ваши никчемные души от извечной Тьмы и ужасов, таящихся в ней.
Но, видимо, для хозяина это было личное:
— Я не видел ужасов Тьмы, сар Тарган, — голос мастера Пренто так же опасно понизился. И руки его уже не протирали стакан, а опустились под стойку. — Зато я видел костры, на которых сгорали неугодные вам. Еще раз говорю, здесь нет преступников. Ищите их в другом месте. И если не заказываете выпивку, то двери за вашими спинами. Хорошего дня!
— Как скажешь, Пренто Ольверди. Но наш маленький спор не окончен. И я молю Саретиса поскорее вернуться к его разрешению.
Взмахнув полами развевающихся одежд, жрец покинул таверну, забрав стражу. Но и после его ухода в зале царила тишина. Люди молча переваривали увиденное, атмосфера липкого страха стала понемногу рассеиваться. Служанки, словно цыплята, облепившие своего хозяина, всё еще не отходили, словно ища защиты. Он мягко подтолкнул их, шепнув что-то веселое, так как девушки тут же упорхнули, всё еще неуверенно улыбаясь.
— Это было в высшей степени так же отважно, как и глупо, — прокомментировала Паола. — Но я Вас прекрасно понимаю, мастер. Слуги Саретиса — те еще ублюдки.
— Может, Вы и правы, госпожа Паола, — он снова протирал стакан, но делал это скорее механически. — Старые счёты, Вы понимаете. Трудно забыть некоторые вещи, как бы давно они не происходили.
— Я Вас понимаю, — Паола пригубила вино, глядя поверх бокала на собеседника. — Но теперь эта тварь вернется, так как Вы дали ему замечательный повод.
Пренто криво усмехнулся и, наконец, достал то, что лежало за его стойкой. Это оказался настоящий имперский моргенштерн. Без единого пятнышка ржавчины, и ремни на рукояти поменяны недавно. Хоть сейчас в свалку, крушить шлемы и черепа.
— Я всегда, готов госпожа.
— А Вы не так просты, мастер, — засмеялась Паола, и её смех вдруг прорвал плотину напряженности. Сразу со всех сторон обрушилась волна звуков — люди смеялись, говорили и пили. Служанки обнесли всех кружками с пивом.
— За счет заведения, — гаркнул хозяин таверны.
