Хотя какая разница?
Чез оттолкнул Дэвиса с дороги и опустился на колени перед убийцей.
− Ого, совсем мальчишка. − Он заглянул в комнату с мертвецом. − Черт! Что случилось, Дэвис?
В ответ Дэвис поднял пистолет и направил его в голову Чеза.
Тот отшатнулся.
− Дэвис?
− Прощай, Чез.
− Эй, ты чего! Чего творишь?!
− Скажи-ка, − тихо произнес Дэвис, − когда ты наведываешься в стоп-кадре к Молли, тебе каждый раз приходится соблазнять ее заново? Или ты просто показываешь значок, убеждаешь ее, что она не настоящая, и дело в шляпе?
У Чеза отвисла челюсть и выпучились глаза.
− Ты делаешь это по-быстрому, каждый раз, когда я навещаю Хэла, верно? − продолжил Дэвис.
− Дэвис, подумай!
− Я подумал, Чез! − прокричал Дэвис. − Видишь этот пистолет? Вот что я думаю!
С улицы донеслись далекие выстрелы. Бандитские разборки на Варшавской.
− Этот пистолет я забрал из вещдоков в реале, − грубо проговорил Дэвис. − Слышишь выстрелы? Один бандит стреляет в другого из этого самого пистолета. Я думал, как скрыть убийство в стоп-кадре? Можно взять тот же пистолет, что был у бандита. Я могу тебя пристрелить и сказать, что ты схлопотал шальную пулю. Баллистики подтвердят. Никто не узнает. Решат, что это несчастный случай.
− Черт, − прошептал Чез и со вздохом выронил пистолет. − Да ты все продумал.
Стиснув зубы, Дэвис сжимал свой пистолет вспотевшими ладонями. В кои-то веки он не нервничал. В кои-то веки не дрожал и дышал ровно. Он был зол. Разъярен.
− Моя жена, Чез, − прошептал он.
− Бывшая жена.
− То есть поэтому все в порядке?
Чез пожал плечами.
− Нет. Наверное, нет. − Он закрыл глаза.
«Пора. Надо сделать это быстро». Дэвис вытер лоб, не сводя пистолета с Чеза.
И вдруг… вдруг он подумал о втором шансе. О женских улыбках, о сыне.
«Ты ведь совсем недавно думал о том, как забыть Молли, − прошептал ему внутренний голос. − Если из-за нее ты пойдешь на такое, что ты за человек?»
Однако он только что застрелил невинного. И вот он стоит напротив Чеза, и момент самый что ни на есть подходящий. Все именно так, как он планировал и представлял. Почему не сделать этот шаг?
Ведь это неизбежно, правда?
Были ли неизбежны его неудачи в реале? Кто был отклонением, он или Чез? Важно ли это?
«Я могу начать все заново, − подумал он. − Начать новую жизнь, ходить на свидания с другими женщинами. Но если спущу курок, ничего не выйдет. Если убью его, никогда не смогу примириться с собой».
Он глубоко вздохнул. В конце концов, люди становятся копами, потому что хотят сделать что-то хорошее. По крайней мере, так они говорят себе. Так он всегда говорил себе.
