— Но в остальном позволяешь ему вольности, — не унималась я.
— Этот порядок глуп! — вспылил он. — Я не цепной пес, чтобы следить за твоим вождем. А некоторые… представители моего вида торгуют кеном добровольно. Некоторых сдают сами охотники, чтобы поиметь больше денег. Это система, которую негласно одобряют древние. Хищным нужно питаться, а охотники хотят денег.
— Негласно, — согласилась я. — Это все равно незаконно.
— Чего ты от меня хочешь? — устало спросил он. — Чтобы я запретил Владу питаться? Серьезно думаешь, я могу ему запретить?
Я вздохнула.
— Не думаю. Но Мишель пасет его, как пить дать! Не тот он человек, чтобы просто забыть.
— Он вообще не человек, — согласился Андрей. — Зря ты вернулась.
— Я еще ничего не решила. Но пока я атли… Впрочем, ты знаешь законы.
Я ела, Андрей молчал и о чем-то сосредоточенно думал. Блины были на редкость вкусными, но все равно осели в желудке камнем.
Пока я обувалась, охотник говорил по телефону в комнате. Слов я не разобрала, но тон разговора был серьезным и деловым. Затем он тоже оделся, механическим жестом проверил содержимое карманов и достал ключи.
— Едем?
Я кивнула.
Чувство тревоги росло в геометрической прогрессии, к нему подмешивалась неприязнь и нежелание видеть древнего. Хотя я понимала, что это неизбежно. Просто нужно собраться и выглядеть перед Мишелем уверенной и непоколебимой.
К штабу охотников мы приехали ближе к четырем часам вечера. Небо заволокло тучами — низкими, снеговыми. Январский воздух наполнился тяжестью и вдыхаться решительно не хотел.
Мы преодолели крыльцо и холл, но, вопреки моим ожиданиям, Андрей повел меня не в зал совещаний, а в маленький уютный кабинет Альрика. Мишель сидел в том самом кресле, в котором в прошлый раз распивал коньяк Первозданный. Похоже, Альрик оставил его тут за главного. Интересно, где он сам?
Когда мы вошли, древний хмурился, уткнувшись в планшет. Поднял глаза и повелительным жестом пригласил присесть на диван. Несколько минут еще пялился в экран, затем отложил планшет, сложил руки на груди и вздохнул.
— Итак, ты вернулась.
— Как видишь, — невозмутимо ответила я.
— Надолго?
— Это важно?
Бровь древнего удивленно приподнялась, словно я сморозила какую-то глупость.
— Я смотритель города, если ты забыла.
— А я — атли. — Сделала многозначительную паузу и язвительно добавила: — Если ты забыл.
Наверное, не стоило его злить. Наверное, просто нужно было послушать, что он скажет. Кивать и улыбаться. Ведь от Мишеля, по сути, зависел исход жизни Влада, а ради этого я, собственно и вернулась, но… Я просто не смогла сдержаться. Самоуверенное лицо древнего, гнилая система правления охотников, в которой те, кого они защищали, имели меньше прав, чем до войны, просто снесли мне крышу.
