— А если бы я не смогла? Если бы выпила Егора?
— Но ты уже смогла и не раз. Было еще два ясновидца, так ведь? И оба раза ты сдержалась.
— То была слабость… — Я опустила глаза.
— Нет, — твердо сказал Дэн. — То была сила. Твоя сила. Та, в которую ты не веришь. И знаешь, бесит это твое самокопание. Повзрослей уже!
— Ты… да ты… — вскипела я.
— Что? Ну что я? Не надоело себя жалеть? Пойди, ударь, если больно. Ты же боевик! Барт ставит на тебя. Будет обидно, если подведешь.
— Ставит? То есть у него на меня планы? Тоже?
— Он отпускает тебя. Никого до этого не отпускал. Понимаешь, чем он рискует? Там чертов Первозданный, и если проболтаешься…
— Я не скажу Альрику! Совсем сбрендил?
— Знаю, что не скажешь, — буркнул он и отвернулся. — Но есть другие способы узнать.
— Я не скажу никому, понятно, — обиженно проворчала я. — Думаешь, смогу, после всего… после того, как Барт…
Он вздохнул.
— Извини. Просто он для меня, как отец.
— Я не предам Барта, Дэн.
Он посмотрел на меня исподлобья и кивнул.
— Знаю.
— Ты сказал, что познакомишь меня с парочкой ясновидцев, но познакомил с одним.
— Верно. Второй будет другим. Из тех, с кем лучше не пересекаться хищному. И мы не будем подходить — посмотрим издалека. Знакомство с таким чревато для тебя последствиями.
— Какими последствиями? — насторожилась я.
— Ты можешь умереть.
— Что значит — умереть? — ошарашено спросила я, подавляя знакомый приступ тошноты после перемещения.
На этот раз мы были в городе и довольно большом, если учесть ширину автострады и высоту многоэтажек. В нос тут же ударил запах бензина и выхлопных газов — неизменные спутники мегаполиса. Я отвыкла от них в лесу, где воздух настолько свежий, что больно вдыхать.
Мы с Дэном появились в проулке, ведущем во двор новостройки — в тени, рядом с изрисованной граффити стеной. Яркая абстракция — словно протест серости и тоске.
Дэн потянул меня ко двору, поясняя на ходу.
— Бывают такие ясновидцы, как… ну, положим, мухоморы. Сильные, красивые, но несъедобные. От них потом живот болит. Буквально. Черт, опоздали!
Он оттеснил меня и прижал к стене. В нос удалил свежий аромат одеколона, а щека прижалась к холодной плащевой куртке.
— Нельзя, чтобы нас заметили, — шепнул он мне на ухо.
Из подъезда вышли двое — один высокий худощавый мужчина в сером пальто до колен. Седые волосы коротко и по моде острижены, подбородок приподнят, походка — королевская. Второй — плотный, в теплой кожанке на меху, расстегнутой до пупка — семенил рядом.
