Так и пели — один в лодке, другой на берегу. Каждый вкладывал в старинные слова свой смысл. Перед молодым жизнь только открывалась во всей своей красе. Старому было за что воздать хвалу и земле, и небу, и солнцу.
На скошенном лугу теснились копны сена, от костра поднимался легкий, невесомый дымок, на солнце вспыхивали бликами мокрые лопасти легких весел. Родная, приятная сердцу картина.
В заимку заходить не стали, устроились прямо у костра, налили по кружке крепкого чаю и пошла-полилась беседа.
— Море-то как, по душе? — спрашивал огонер. От олонхо ли, от жаркого летнего дня загорелое лицо его приняло кирпичный оттенок, глаза сверкали по-молодому.
— Одним словом трудно сказать, ответ может быть неправильным. Смотря с какой стороны на него, на море смотреть. Если с берега, то очень красиво. А так… Служим мы на нем, это главное. Пока ничего, живу.
— Не поторопился, жалеть не будешь?
— Думаю, что нет, не буду. Конечно, можно было и домой вернуться, но кому-то надо быть там. Почему не мне? Почему обязательно кто-то другой? Я здоров, молод, холост. Командир сказал, что я нужен кораблю. А вообще, трудно объяснить. Вот возьмем тебя. Призвали в сорок первом, а когда в бой пошел? Сколько времени был в учебном лагере? Готовили тебя, а время шло, немцы уже к Москве подходили.
— Это ты правильно говоришь сынок, правильно. Сейчас все на кнопках, если вдруг война начнется, учиться некогда будет. Времени не хватит. Наверное, за месяц-другой все кончится, так на войну не успеешь.
Клим повеселел. Его немного позабавили наивные суждения старика, но за ними он почувствовал и подтверждение своим мыслям. Он с самого того момента, как подал рапорт в школу мичманов и прапорщиков думал, много думал. Было, сомневался. Но не только в том, правильно ли сделал свой выбор.
На военную службу призывают два раза в год, а остаются немногие. Почему? Трудностей боятся? Как сказать. Были ребята, с ними хоть в огонь, хоть в воду, а как заходил разговор о школе мичманов и прапорщиков, так больше минуты-двух он не продолжался. Обычно ребята отвечали так:
— Клим, если хочешь, поступай, я тут при чем? Твое дело. Я домой поеду.
Может, непрестижно быть мичманом? Но и в военные училища, где готовят офицеров, те, кто прослужили два-три года, тоже не стремились.
Между тем старик продолжал:
— Служить надо. Там, в армии, постоянно быть надо и обязательно тем, на кого можно надеяться. Я тут мало-мало неправильно о тебе подумал, но пусть это будет забыто. Думаю, хороший воин, моряк из тебя получился, раз командир просил остаться. Вот запел ты на родном озере, которое можно сказать вырастило и воспитало тебя и этого мне хватило, чтобы такой вывод подтвердить. Любишь свой край, значит, еще лучше служить должен.
