Не успели мы с Уиллом в полной мере насладиться ужином из мандаринов и буханки хлеба, как открылась входная дверь. В хижину вошли Грейс и Левин.
– Господи, ты испытываешь мое терпение! – закричала с порога Грейс и, решительно подойдя к ребенку, шлепнула его по руке.
Я встала со своего спального места, которое с трудом можно было назвать кроватью.
– Привет! – обратилась я к ночным гостям.
– Здравствуй, Мария! – повернулась ко мне Грейс.
Она была примерно моего возраста, с недоверчивым взглядом, круглолицая и склонная к полноте. Потеряв работу, она стала все больше округляться.
Левин, долговязый мужчина с короткими темными волосами и постоянной щетиной на лице, как всегда, проигнорировал приветствие. Он подошел к Уиллу и сел напротив него на мою «кровать» с таким видом, будто хижина принадлежит ему. Широко расставив ноги, он костлявыми руками потрогал угол фанерной доски, на которой я спала, и с надменным видом принялся рассматривать помещение. Я терпеть не могла эти противные руки, которые он практически постоянно сжимал в кулаки.
– Мальчик уже давно должен быть дома! Дети его возраста не должны разгуливать по улицам в такое время суток, – сказала, обращаясь ко мне, Грейс.
– Конечно, но он сам пришел.
– А почему Винсу разрешали в восемь лет гулять одному? Помнишь, ты сама мне рассказывала? – обратился Уилл к матери.
– Винс – это Винс, а ты совсем другой человек. К тому же в данный момент я разговариваю с Марией, а не с тобой! Не вмешивайся в разговоры взрослых!
– Грейс, если не хочешь, чтобы я присматривала за ребенком, – так и скажи, ладно? И, пожалуйста, не вини меня в том, что Уилл решил зайти ко мне. Это несправедливо.
– Я не ребенок! – опять запротестовал Уилл.
– Уилл, ты же понимаешь, что я имею в виду, так что…
– Не потворствуй его капризам!
– Грейс, ты не права, – вступилась я.
– Немедленно потребуй от него вернуться домой!
– Послушай, но ведь это нонсенс! Как я могу выпроводить ребенка одного на улицу среди ночи?
Тут раздался едкий смешок сидевшего на «кровати» Левина.
– Мария, а ты, оказывается, любительница истории? – заметил он, взмахнув печатными листками, которые, обернув старым полотенцем, я использовала в качестве подушки.
– «В тот памятный день в 2017 году никто и подумать не мог, что невысокая полная женщина, обыкновенный мэр одного из маленьких населенных пунктов, войдет в историю как мученица зарождающегося движения «Земля-Юг»! Свернула бы она с пути, зная, что ждет ее в будущем?» – шутливо-торжественным тоном прочитал Левин.
