Оружие я, правда, не переставал совершенствовать. Даже попробовал сделать пулю Нейслера. Принцип ее работы тот же что и у пули Минье, но она может применяться и в гладкоствольном оружии. Но главное, она не требовала идеальной подгонки. Разница между диаметром ствола и пули могла достигать два-три миллиметра. Эта пуля вдвое увеличивала точность боя и прицельную дальность обычных мушкетов и пистолей
Что сказать… Представитель семьи Исаевых, обосновавшихся в Курляндии и пустивших тут корни, быстро понял, что от него требуется, и мы на пару создали совершенно новое оружие. И тут же его уничтожили. Рано, рано еще было. Как ни прячь, секрет быстро украдут. А потом догонят, обгонят нас в гонке вооружений, и приложат нашим же изобретением. Нам оно надо?
Такое оружие нужно начинать делать непосредственно перед войной. Чтобы никто не успел скопировать. Пока украдут секрет, пока попытаются повторить, мы уже успеем собрать сливки. Ну и потом… нет предела совершенству. Для начала, нужно создать нормальное производство. Пока мои станкостроительные заводы — заводы только по меркам Курляндии. А я хотел бы поставлять продукцию на экспорт. Для этого и школы многочисленные поддерживал, и перспективных изобретателей стимулировал. За последних 20 лет мы очень далеко шагнули от простых кузниц и мануфактур. Но до желаемого результата было еще далеко.
Да, многие из курляндских изобретений опережали время, но чаще всего потому, что в реальной истории сильные мира сего не всегда обращали внимание на стоящие идеи. Тот же Папен в начале 18 века поставил на лодку изобретенную им паро-атмосферную машину, и получил желаемый результат. Но лодочники реки, где производил свои опыты Дени, уничтожили его лодку из боязни конкуренции. В результате, Папен просто не смог найти средств для продолжения опытов.
В нынешней версии истории такого уже не случится. Гениальность Папена и мои воспоминания помогли создать нам сначала паровую машину Уатта (которая теперь будет носить имя французского изобретателя), а затем пароход, похожий на ранние образцы Роберта Фультона. Надо ли говорить, какова была реакция восхищенных курляндцев, когда они увидели необычное судно, идущее против течения без весел и парусов. На боку судна красовалась надпись «Дени Папен», а расчувствовавшийся изобретатель не мог сдержать эмоций.
К сожалению, удавалось мне далеко не всё и не всегда. Ломать под себя реальность было сложно. И если бы не задел, который оставил после себя Якоб Кетлер, вряд ли мне удалось бы так много сделать. Приходилось крутиться, как белка в колесе. И стараться не упустить ни одной мелочи. Поскольку мелочей в политике не бывает. Разумеется, заранее всё предусмотреть невозможно. Но то, что поддается прогнозу — упускать нельзя. И я вмешивался в события.
