Теперь производством всего этого занималась оружейная слобода, в которой насчитывалось одиннадцать кузниц. Княжеский заказ на пятьсот топоров, двух тысяч доспехов и шеломов, такого же количества щитов, копий и луков выполняло около пятидесяти оружейников и кузнецов. И если учитывать, что за все князь платил серебром и золотом, они не чувствовали себя обиженными. В это же время рядом с пристанью мастера корабельного дела заканчивали строительство пяти больших ладей, способных брать к себе на борт около ста воинов и двухсот пудов груза. За полгода была проделана огромная работа, и каждый раз, выезжая за каменные стены княжеского терема, Ингвар видел ее плоды. В городе помимо оружейной уже во всю работали кожевенная и ткацкая слобода. Также в Новгороде насчитывалось больше десятка трактиров и два рынка. Возводились богатые дома воевод и бояр. Отовсюду слышались голоса людей. Город жил.
Ингвар смотрел в окно, в дверь горницы князя тихо постучали.
— Войдите, — отходя от окна, крикнул Ингвар, вошла служанка с подносом в руках, поставила его на стол и также тихо исчезла.
Оторвав от хорошо прожаренного гуся ножку и отхлебнув из кубка меду, Ингвар вернулся к своим размышлениям. Все, что он задумал на настоящий момент, сбылось. Через неделю надо было выехать на полюдье, Ратибора и сотни воев для этого вполне хватит, на время отъезда в Новгороде останется Данила, который вместе с Ярославой будет управлять городом от его имени: следить за соблюдением закона и присматривать за строительством. Дверь в горницу распахнулась, Ратибор тащил за шиворот щуплого молодца, ровесника Ингвара. Швырнув того об пол так, что тот потерял на короткое время сознание, громко сказал:
— Поймали, княже, на торге, воровством промышлял, обчищал карманы честных новгородцев.
— Подними его, Ратибор, — попросил Ингвар, тот бросил злой взгляд, но парня поднял, он еле держался на ногах — ему крепко досталось от дружинников, да и Ратибор хорошо приложил.
— Как звать? — спросил Ингвар.
— Варяжко, — тихо молвил парень.
— Кто таков? Чьего роду?
— Роду у меня нет, отца не знаю, мать померла два года назад, а дед от меня отрекся.
— А где ж дом твой?
— Жил я в верстах семидесяти отсюда, в крупной веси, что у Ладоги стоит, а названия она не имеет.
— И что заставило тебя воровать? — грозно спросил Ингвар.
— Услышал я, князь, что в дружину тебе ратники надобны, вот и пришел в твой город, но на воинском дворе меня осмеяли и вытолкали взашей, а на базаре кто-то кошель срезал, так и пришлось, чтоб с голоду не помереть, тем же заняться. Да и в первый раз я.
