На миг над рядами новгородцев повисло молчание. Ингвар раздвинул первый ряд и вышел на открытое пространство.
— Я подумаю над твоим предложением, предатель, но мне нужен час, чтобы уговорить моих сотников.
— Хорошо, — проревел Буревой, — у тебя есть этот час, если вы откажетесь сдаться, ни один не уйдет отсюда. Время пошло, — он развернулся и исчез в толпе своих воинов.
— Ты с ума сошел, князь! Обдумывать такие предложения! — накинулся на него Ратибор.
— Не шуми, воевода, не буду я ничего обдумывать, но нам нужно перевести дух, да потянуть время, может, часа через четыре подойдут наши. А больше мы все равно не продержимся.
Ратибор кивнул и покинул шатер. Ингвар устало опустился на пол и задумался: «Как прекрасно была подстроена ловушка! Сначала в бой кинули семь драккаров, чтобы не было возможности отойти, затем — еще семь, и три драккара стояли выше по течению, готовые высадить свежих воинов. Ведь приди они сразу таким числом, я бы тут же отступил бы к Новгороду».
С подножья холма прозвучал рог. Ингвар вышел из шатра и направился к полю брани, до которого было десять шагов.
— Мы обдумали твое предложение, Буревой, и наш ответ — нет.
— Ты сказал? — произнес вожак урман. — Тогда умрите!
Ингвар раздвинул строй ратников и упер свой щит в землю.
— Ну, что, братья, пора умирать, — крикнул он, — так давайте делать это с честью!
Волна урман накатилась на новгородский строй, но он выстоял, не сдвинувшись ни на шаг. Свистели стрелы, мелькали окровавленные копья, мечи и топоры, разлетались в щепки щиты. Но строй новгородцев держался. Ингвар рубил мечем, парировал удары, принимал их на щит. Сколько так продолжалось, он не помнил, но вот натиск ослаб. Он в очередной раз замахнулся мечем, но перед собой увидел не оскаленную морду урмана, а усталое лицо Данилы.
— Стой, князь, порубили мы всех, пойдем, отдохнешь.
Ингвар проспал до утра, а когда вышел из палатки, грянуло: «Слава!». Перед ним стоял ровный строй воинов. Подошел Ратибор, левая рука на перевязи:
— Мы выстояли, князь, — тихо сказал он, — но очень дорогой ценой.
По лицу Ингвара текли слезы.
— Пора домой, — произнес он смущенному воеводе. — Нам всем пора домой, — еще тише добавил он. — Снаряжайте уцелевшие драккары.
Строй рассыпался исполнять приказание князя. Два дня они занимались скорбным делом, сносили к драккарам погибших воинов. Раненых в первый же день на уцелевших кораблях отправили в Новгород, несколько десятков мастеров занимались починкой семи побитых кораблей. Из шести сотен воинов, что пришли с Ингваром на берег реки Волхов и приняли бой, в живых осталось чуть больше ста пятидесяти человек, из них на ногах стояло не больше двадцати, остальные были тяжелоранены, урман же набили около шестисот, еще около двух сотен бежали с поля боя. Было захвачено восемь драккаров и огромное количество оружия и броней, а также в трюмах кораблей и в кошельках урман нашли немало золота и серебра. На второй день после битвы, прискакал Гостомысл:
