Типичный дом в классическом американском стиле, обитый белым сайдингом, спрятавшийся под крышу с розовой черепицей.
Над входом возвышалась крытая терраса с уютными креслицами, лавочками и зеленью в горшочках.
Мередит остановилась, отключив музыку.
Она вспомнила этот дом.
* * *
Вспомнила ярко, явственно и вдруг, так, будто кто-то резко повернул выключатель в её голове.
Она была здесь!
Была не раз и не два. Часто. Вместо с отцом.
Они приходили сюда и накануне того дня, когда её родителей так жестоко убили.
Здесь жил Чарльз Брэдли — человек, которого отец называл своим другом.
Мередит вспомнила, как мистер Брэдли никогда не нравился ей.
Вернее, ей не нравились его дети. А если уж совсем точно — его старший сын. Мальчишка, на год моложе самой Мередит, но ведущий себя так, будто взрослым был тут он, а она — глупая малявка.
У мальчишки ещё было такое претензионное, противное восточное имя — Ливиан.
Этот гадкий Ливиан всегда пакостил: портил платья, ломал куклы, больно толкал в спину. И всё всегда всё сходило с рук.
«Что ты хочешь? — посмеиваясь, говорил отец. — Мальчишки! Вот подрастёт, поумнеет, станет совсем по-другому к тебе относиться. А пока просто будь умнее, Кнопка. Не связывайся с ним».
Но общительная и упёртая Мередит не желала «просто не связываться».
Она раз за разом пыталась подружиться. И раз за разом натыкалась на насмешки и грубость в ответ.
В тот далёкий вечер Мередит всё-таки решила быть паинькой и никому не докучать, а посидеть рядом с папой и мистером Брэдли. Благо те, занятые разговором, её не прогоняли.
Мередит развлекалась тем, что разбирала на части прихваченную с собой куклу (в её воображении это была операция).
Поначалу она совсем не прислушивалась к разговору взрослых, но потом тревожные интонации в их голосах привлекли её внимание.
— Ты должен послушаться Рэя, Тед, — уговаривал отца мистер Брэдли. — Поговори с Лиен. Объясни, во что она вляпалась. И какими могут быть последствия.
— Не сделаю я этого. Не стану пугать жену, Чарльз! Это совсем ни к чему.
— Считаешь, что Кинг стал бы делать предупреждения просто так?
— Не знаю.
Мередит, подняв глаза, увидела, что непривычно глубокая морщина залегла между отцовский бровей.
— Я не знаю, что сделает или чего не сделает твой возлюбленный Кинг, — отец устало потёр переносицу.
А потом спросил уже совсем другим, злым голосом:
— Неужели ты сам-то всё ещё доверяешь ему, Чарльз? После всего, чему бы были с тобой свидетелями? После всего, что мы о нём знаем?
