Катрин приметила надпись на оборотной стороне подставки: «Любимому брату Альберту от любящей сестры на память о бессмертной мужской дружбе».
— Мужская дружба? — фыркнула Мередит. — Я её как-то иначе себе представляла.
— И я, — Катрин с отвращением отодвинула от себя раритетную игрушку. — Пойдём дальше?
Прежде чем покинуть комнату, она бережно сложила все находки в безразмерную сумочку.
Так уж утроены все дамские сумочки, что при желании в них можно запихнуть всё что угодно. Зачастую глядя на размеры женских ридикюлей никогда даже и не подумаешь, насколько они на деле вместительны.
В столовой на первом этаже, в отлично сохранившихся горках, Мередит заприметила целую коллекцию фарфора и старинного серебра:
— Как такое богатство оставалось без присмотра? И как его до сих пор не растащили?
Какое-то время подруги любовались спрятанными за стеклянными дверцами хрустальными бокалами, на блюдца, тарелки из освинцованного стекла.
— Всё отлично сохранилось, — подвела итог осмотру Катрин. — Стоит лишь приложить немного усилий и вновь засверкает в былом великолепии.
Они нашли Линду в библиотеке. Та разговаривала с главным менеджером, принимая отчёт.
— Как вы могли сами убедиться, мисс Филт, фундамент здания в прекрасном состоянии. Ребята славно поработали за эти недели: ни следа не осталось от былых потёков и пятен сырости. Я лично перепроверил окна и двери после того, как их поменяли — отлично открываются и закрываются. Стены в доме сложены из первосортного кирпича. Но я уже говорил вам — всё это смешение стилей выглядит дико. Эти чугунные решётки, колонны? Не кажется ли вам, что имеет смысл привести всё в единую систему?
— Согласна, — кивнула Линда, потирая в рассеянности висок. — Это было бы разумно, но не я здесь заказываю музыку. Госпожа Синтия ясно дала понять, в каком направлении двигаться. Не будем проявлять ненужную инициативу.
Толкнув перед собой дверцу, Катрин шагнула на террасу, окаймляющую дом с внутренней стороны:
— Не знала, что из дома есть ещё один выход.
— В домах такого размера всегда были парадные и чёрные входы. В прежние времена террасы предназначались для слуг, — разъяснила Линда. — Прислуге разрешалось входить в дом только с чёрного хода.
Они спустились на залитый солнцем, густо заросший травой задний двор.
Копии греческих статуй, почти затерявшихся в разросшихся зарослях самшита, подглядывали за вновь прибывшими, выглядывая их зарослей зелени.
За очередной просевшей чугунной решёткой располагались белоснежные постройки. К ним вела тонкая, уже расчищенная, присыпанная гравием, дорожка.
