Лишь в очертаниях носа было что-то недоброе, как у хищной птицы.
Повернувшись, Энджел в свой черёд, внимательно обвёл Ирис взглядом.
— Значит, ты и есть та самая новенькая, из-за которой Сандра наваляла Сани? Должно быть ты и есть — девушек с фиалковыми глазами не так много. Может быть, прогуляемся? — предложил он, простирая руку в приглашающем жесте. — Идём?
Ирис, было, заколебалась, но сухие пальцы Энджела уже сжимали её ладонь, не давая времени на раздумье.
Черный ягуар завёлся с полуоборота. Они влились в общий поток автомобилей на улицах.
Энджел вёл машину в спокойной, уверенной манере, без рывков и внезапных, резких перестроений из ряда в ряд.
— Куда мы едем? — поинтересовалась Ирис.
— На Набережную. Одно из самых красивых мест в городе. Погода приятная. Или ты настаиваешь на кафетерии?
Ирис не настаивала.
Городской парк был большой, ухоженный.
В воздухе держался сладкий, с привкусом тления, запах петуний. Деревья вокруг были старые, вековые. В их тени укрывались лавки, напоминающие большие диваны с деревянными, закруглёнными кверху, спинками. У каждой скамьи стояли урны, а в самом парке чисто, нигде ни соринки, если не считать первые, упавшие на траву, листья.
Между газонами вились асфальтовые дорожки. По ним чинно прохаживались отдыхающие граждане и голуби. В зелени укромно прятались киоски с мороженым, соками и сладкой водой.
Энджел купил им по стаканчику фруктового шербета.
— Здесь красиво, — поделилась впечатления Ирис. — Эллинж по размерам уступает городу, в котором я жила раньше, но он такой необычный. Лишь переезжая с места на место понимаешь, что у каждого места своя душа.
— Часто путешествуешь?
— Реже, чем хотелось бы.
Энджел усмехнулся:
— И что ты думаешь о нашем городе, Ирис?
— Что думаю? — прищурилась она. — У меня сложилось впечатление, что город аристократичный, стильный, но где-то в нём есть злая червоточина.
— Меня бы ты охарактеризовала так же?
— Я слишком мало тебя знаю, чтобы характеризовать.
По каменной лестнице они спустились к реке.
Не слишком широкая, почти без движения, серая лента воды пролегала между двумя берегами.
Вдоль правого тянулись кафетерии, лодочные причалы и лавочки. Левый покрывала растительность. Парк там так загустел, что напоминал лес.
С берега на берег вели красивые подвесные мосты.
Под ними, у каменных столбов свай, плавали стаи разжиревших уток. Граждане, предаваясь медитации над водной гладью, частенько сопровождали процесс пожертвованиями в виде кусочков хлеба, что и составляло секрет утиного благополучия.
