— Севка, ты чего — заволновалась Марька, заметив, какими глазами мужчина смотрит на игрушку в своих руках.
— Ты проходи, Марь, — не своим голосом откликнулся тот. — У меня тут просто кое-какое недопонимание с сыном возникло.
— Постой-постой, ты сказал, с сыном
Но Велесов ее уже не слушал.
— А знаешь, мне ведь обидно, что ты так обо мне думаешь, — обратился он к умрёнку, — Догадываюсь, от кого ты всех этих глупостей нахватался. И еще выскажу все, что думаю об этом, Русику лично. Ты только объясни, чем я заслужил такое ваше недоверие Я, что, твоего… — он не знал, как назвать в этом случае Руслана. Ну, не мамой же! В представлении Велесова они оба являлись полноценными отцами. Поэтому он извратился и в виду внешних особенностей умрюнца, сказал про него — младшего отца третировал, что ли За что, можешь мне объяснить
И тут под изумленным взглядом Мари, которая, что греха таить, уже успела пожалеть, что не стала настаивать, когда сопровождавший ее Глеб отказался подняться с ней в квартиру Велесова, убежав куда-то по своим делам, пупс в руках Всеволода ожил и произнес одно единственное слово
— Стыдишься… — тихо, но внятно.
Велесов напряженно замер и вдруг спросил
— А ты?
— Я — малыш встал на ножки на сгибе локтя, вцепившись в рукав футболки капитана, и удивленно уставился ему в лицо.
— Я же человек. Слабый, беспомощный… неблагозвучный, — вдруг сорвалось с языка неожиданное слово.
— Нет! — и малыш быстро-быстро вскарабкался ему на плечо. Плюхнулся на попу и обнял отца за шею, прижавшись к уху Всеволода нежной щечкой. Отчаянно замотал головой. — Никогда-никогда.
В этот момент Всеволода озарило.
— А он стыдится.
Охотник хотел уже перефразировать вопрос, чтобы обозначить, кого имеет в виду. Вдруг, малыш решит, что Руслана Но тот, неожиданно, правильно его понял. И медленно кивнул. Всеволод скосил глаза, и скорее почувствовал, чем увидел.
Но тут уж подала голос Маря, священным шепотом уточнив
— Русик.
— Львов, — ответил ей Всеволод. И повел за собой в гостиную, так и не потрудившись пересадить сынишку с плеча. Разговор обещал быть насыщенным.
Они расположились прямо на полу. Это было инициативой неугомонной Мари, которая, во-первых, заявила, что для ее чрезмерной округлости пол подходит куда лучше дивана, а, во-вторых, добавила, что кроить одежду для умрёнка (Всеволод успел признаться, что именно так называет сынишку) на большой, ровной поверхности пола будет удобнее, чем наклонятся к журнальному столику. Между делом, она успела выведать у Велесова подробности случившегося и с маньячным блеском в глазах затискать мелкого. Причем Марьку не смутил даже традиционный приветственный укус.
