– Нет, теперь ты, – сказала она. – Не отмалчивайся.
– Ну ладно. Помню, как мы с тобой ездили в теннисный клуб и обратно. Ночевать не остались ни разу. Нам просто было в кайф мчаться в открытой машине, вдоль моря, с ветерком; я в жизни столько не смеялся.
– Да, – протянула она. – Это тоже существенно, правда? Когда начинаешь перебирать в уме своих знакомых и разные события, смешное вспоминается в первую очередь. А мы с тобой хохотали до упаду.
– А еще ты ходила на мои лекции и ни разу не заснула.
– Как можно? Ты блестящий оратор!
– Не преувеличивай, – сказал он. – Гений – возможно, но не блестящий оратор.
Она еще раз посмеялась.
– В последнее время ты чрезмерно увлекался Бернардом Шоу.
– А что, заметно?
– Еще как, но я не против. Хоть гений, хоть оратор, но в аудитории ты просто неподражаем.
– Как ты считаешь, мы продвигаемся? – спросил он.
– По-моему, приблизились вплотную, – сказала она. – Меня, можно сказать, отбросило на полгода назад. Если будем продолжать в том же духе, вернемся в прошлое на целый год. И тогда все, что между нами было сегодня, покажется не более чем яркой, милой и глупой игрой воображения.
– Красиво говоришь, – заметил он. – Давай дальше.
– И еще вот что, – продолжила она. – Сколько мы с тобой путешествовали – завтрак на взморье, обед в горах, ужин в Палм-Спрингс, – но к полуночи всегда возвращались домой: ты высаживал меня у дверей и ехал к себе.
– Совершенно верно. Отличные были поездки. Ну ладно, – сказал он, – а теперь-то какие у тебя ощущения?
– Мысленно я там, – ответила она. – Хорошая была задумка – включить обратный ход.
– Мысленно ты опять в библиотеке, бродишь туда-сюда в одиночку?
– Да.
– Скоро я к тебе присоединюсь, – сказал он. – Только уточним один момент.
– Какой?
– Завтра в двенадцать у нас теннис, но на этот раз мы сыграем одиночную игру, как прежде: я выиграю, а ты продуешь.
– Откуда такая уверенность? В двенадцать. Теннис. Как прежде. А больше ничего не хочешь?
– Если продуешь – с тебя пиво, не забудь.
– Пиво, – повторила она. – Ладно. Что еще? Или мы уже друзья?
– В каком смысле?
– Ну, мы с тобой друзья?
– Конечно.
– Вот и славно. Что-то я устала, в сон клонит, но мне полегчало.
– И мне, – сказал он.
– Тогда голову на свою подушку – и отбой, но у меня к тебе одна просьба.
– Какая?
– Можно взять тебя за руку? Просто так.
– Конечно можно.
– А то меня преследует ужасное ощущение, – объяснила она, – будто кровать завертится и тебя сбросит, а я проснусь и увижу, что мы не держимся за руки.
