— Кэш, ты расшибешься, таская меня на руках повсюду. Успокойся. Я никуда не денусь.
— Детка, я мог бы проносить тебя до конца своих дней и даже не вспотею. Ты такая маленькая. Тебе пора начинать есть больше. Нужно набрать немного веса, — сообщаю ей, вызывая у нее смех.
Оказавшись внутри спальни, я пинком закрываю дверь за нами и ставлю Клэр рядом с кроватью. Она так красиво выглядела сегодня, и я больше не мог сдерживаться. Заключив ее в свои объятия, я смотрю в ее глаза и замечаю, как она прикусывает свою губу.
— Я нервничаю, — шепчет она, и я замечаю, как румянец опаляет ее щеки.
— Я просто хочу полежать обнаженным вместе с тобой, детка. Не уверен, как много у нас получиться сегодня. Ты такая крошечная, а я… — я замолк, не зная, что сказать.
— Великан, — заканчивает она за меня, ее глаза увеличиваются, пока она осматривает мое тело.
— Мы не будем спешить. И когда у нас не получиться большее, мы остановимся, — взяв ее за подбородок, я заставляю ее снова посмотреть в мои глаза, чтобы она понимала, насколько я серьезен. — Ты же знаешь, что я не хочу делать то, что причинит тебе боль. Медленно, детка. Очень медленно.
Она улыбается мне, и от этого мое сердце чуть ли не разрывается от любви. Именно так все и было. Я влюбился в нее в ту же секунду, как увидел на нашей кухне. Все эти дикие, светлые кудри и наглость, которыми она кинулась на меня, как будто я не был в три раза больше нее. По крайней мере, она не испугалась меня. Где многие сбегали, она просто закатывала глаза и ударяла меня по груди, называя грубияном. Теперь мне крышка, и я никогда не был счастливее за всю свою жизнь.
Склонившись к ней, я захватываю ее губы своими и обнимаю за талию. Ее руки взлетают вверх и обхватывают мою шею, и я прижимаю ее к себе, пока мы целуемся. И как всегда, когда мы связаны, тихое пламя вырастает до бурлящей страсти и вскоре одних поцелуев недостаточно. Поднимаю руки и расстегиваю кружево позади ее шеи, а потом молнию на спине. Платье мягко опадает к ее бедрам, и я придерживаю его там, пока она отстраняется от меня и выступает из платья. Она снимает обувь, оставаясь только в белых, кружевных трусиках.
— Господи, Клэр. Ты самое красивое существо, которое я видел в своей жизни, — прикладываю ладонь к своей груди, чтобы не дать сердцу вырваться наружу. Только от одного ее вида у меня слабеют колени, и появляется желание пожертвовать собственной жизнью ради всего, что сделает ее счастливой. Надеюсь, что смогу стать мужем, которого она заслуживает, потому что она заслуживает лучшего в жизни. И я буду стараться до последнего вздоха быть тем, кто ей нужен.
