– Что добру пропадать? – смотря на меня, спросил Горохов. Получив согласие, он открыл бутылки и стал разливать коньяк по кружкам. Не чокаясь, выпили, закусывая кусками колбасы, затем еще. По телу разлилось тепло, согревая и расслабляя душу.
Разделив трофеи по ротам, излишки приказал сдать Горохову на хранение. Туда же отправили собранное продовольствие, трофейные документы, амуницию и все советские винтовки, передав оставшиеся к ним патроны пулеметчикам. В завтрашнем бою будем использовать трофейное оружие. Поговорив еще о прошедшем дне, уточнив действия на завтра, допив и доев оставшееся, отправил всех по своим местам отдыхать и готовиться к завтрашнему бою. Он обещал быть таким же горячим, как и предыдущий. О том, что завтра может стать последним днем нашей жизни, никто не стал ничего говорить. Все и так прекрасно это понимали. Приказ на отход так и не поступил.
Горохов предложил спать в окопе, куда бойцы принесли лапника. Я согласился. Предупредил дежурных, что нас надо поднять в 5 утра. Взяв плащ-палатки и положив под голову вещмешки, мы стали устраиваться спать, оставив в блиндаже Володина, дежурных наблюдателей и связистов. Не успели мы устроиться, как в сопровождении Никитина, связистов и нескольких бойцов пришел капитан Потапов. Уставший, в запыленной форме, с перевязанной рукой, он спустился в блиндаж и, увидев термос с водой, попросил кружку. Получив требуемое, большими глотками молча выпил сразу несколько кружек воды.
– За весь день почти ничего не пил. Докладывай, что тут у вас, – обратился он ко мне.
– Товарищ капитан! – опередив меня, обратился к нему Горохов. – Может, перекусите? У нас тут тушенка и галеты есть, чайку подогреем!
Не дожидаясь ответа, достал из вещмешка пару немецких банок с тушенкой, пачку галет и послал одного из связистов подогреть котелок с чаем на трофейной спиртовке. Видя все это, Потапов только и смог сказать:
– Хорошо вы тут устроились.
Выслушав мой доклад о положении дел в батальоне, он стал рассказывать о дневном бое и положении в полку.
Днем немцы, смяв охранение, по гати через болото обошли позиции 1-го батальона и ударили через позиции противотанкистов ему в тыл. Только контр атака находившихся на второй линии обороны бойцов 3-го батальона спасла положение. Прорвавшиеся немцы были частично уничтожены, частично загнаны в болото, где до сих пор и находятся, нависая над нашим правым флангом и угрожая очередным прорывом. В 1-м и 3-м батальонах огромные потери. Часть бойцов, так же как и у нас, струсила и дезертировала, задержать и собрать их не удалось. Командование остатками 1-го батальона принял на себя командир 2-й роты лейтенант Кулаков – из севостьяновских окруженцев. Батальон смог удержать свои позиции только благодаря действиям окруженцев. Ротами, как и у нас, командуют сержанты. В строю полка без учета моих чекистов осталось чуть больше 420 человек, многие из которых ранены. Средств усиления и тяжелого вооружения – кроме нескольких противотанковых орудий и моих минометов – практически не осталось. Боеприпасы к ним есть, но вот артиллеристов в расчетах мало. Связи с дивизией нет. Послано несколько конных посыльных с донесением о положении дел. Сведений от них пока нет, возможно, к утру что-то прояснится. Поставленную задачу – остановить противника на этих позициях – полк выполнил. Удерживать позиции имеющимися средствами практически невозможно, но приказа на отступление нет. Поэтому утром придется держать оборону тем, что осталось. Немцы знают о расположении наших минных полей и сегодняшних ошибок уже не совершат. Наступать, видимо, будут во фланг 1-го батальона через болото, где они закрепились. Но там саперы фугасами из артиллерийских снарядов постарались закрыть им проходы. Кроме того, Кулаков переместил туда часть своих бойцов. 3-й батальон занимает прочные позиции. Резервов нет, вероятность получения подкреплений мала. С наступлением темноты часть тяжелораненых на уцелевших повозках отправили в тыл, а в медпункте еще остается около 200 человек, в том числе и из нашего батальона, и их тоже нужно срочно эвакуировать. Так что держаться придется до конца…
