Но его внимание было приковано только к ранке. И закончив, он просто отстранился и подтолкнул меня снова к зеркалу.
- Зацени, Мона Лиза, какая прелесть получилась.
Но я не мог сосредоточиться на своем отражении. Провалился в водоворот внутри. Сашка выдернул меня из меня уже более серьезным тоном:
- Никит, все нормально? У тебя, может, сотрясение?
Я отрицательно помотал головой и просто сказал:
- Все, я домой. Спасибо.
***
Стоит ли говорить, что уснуть я так и не смог? Когда мать громогласно позвала завтракать, я тут же пошел к ней. Она оценила ровные параллельные полоски над моей бровью и распереживалась, что сама не заметила сразу, что ранка такая глубокая. В принципе, изначально она таковой и не выглядела, потому я просто отмахнулся. Мать погладила меня по волосам и попросила сегодня отдохнуть. Это мне и было нужно.
Я поставил кактус на стол и поучился пользоваться зумом на фотоаппарате. Потом перекинул кучу снимков в компьютер. Затем проделал то же самое с книгой, с книгами, с книгами и кактусом. На улице гораздо больше объектов для такой тренировки, но выходить из комнаты не хотелось. Я не хотел спать. Не хотел писать зарисовки. Не хотел думать. Я хотел фотографировать кактус с книгами.
Ближе к вечеру подумал, что поскольку я ни разу за день не заглянул к бабе Дусе, то скоро Сашка заглянет ко мне. От этой мысли веяло истерикой. Поэтому я переоделся, предупредил мать, что ухожу, и направился... к Кириллу. Он отчего-то стал единственным человеком, которого сейчас хотелось видеть.
Я заметил его издалека. Он сидел на лавке рядом со своим домом и курил. Потерянный. Или просто с бодуна после вчерашнего.
- Привет, Кир. Присяду?
- Садись, - он пожал мне руку, подвинулся и протянул полупустую пачку.
Мы долго молча сидели рядом. Потерянные.
- Как дела? - я нарушил тишину.
- Все нормально.
- Работал сегодня?
- Воскресенье же. Завтра.
- А-а. Ясно. А я в отпуске.
- Ясно.
И снова молчание.
- У тебя как? - на этот раз спросил он.
- Нормально все.
- Ясно.
Я уже хотел встать и уйти, ведь увидел все, что было нужно: веселый, вечно что-то вытворяющий Кир превратился в развалину. Из-за того, что не смог принять себя. Или из-за того, что Сашка не захотел ему ответить. В любом случае именно Сашка убил его, вытравил из него жизнь. Когда тот уедет, Кир будет долго приходить в себя, но рано или поздно придет. Именно Сашкиного отъезда Кир, наверное, и ждет, как финальной точки, с которой можно будет начинать жить заново.
