Иден смотрит пристально в мои глаза, и я вижу, как пелена тревоги покидает их. Я склоняюсь к ней и нежно целую. В голове роем проносятся картинки нашего соития в её теперь уже бывшей комнате. Чёрт. Я начинаю, теряю контроль.
Отпустив сладкие губы Иден, я чётко понимаю, что, наконец, вернулся домой.
— У тебя никого нет в твоей жизни? — спрашивает она.
— Нет, детка. У меня никого нет. Я даже не могу вспомнить ни одной женщины до тебя. И поверь мне, в моей жизни не было никого, кто вошёл бы в мой разум, так как ты прыгнула в мой мир.
Иден прижимается ко мне своим маленьким телом и обхватывает мою талию руками. Она встаёт на носочки и начинает покрывать моё лицо поцелуями. Я смеюсь над её невинным простодушием, которое становится для меня проблемой, так как я снова хочу овладеть ею.
— Всё хорошо, детка. Нам надо выбираться отсюда или я снова поимею тебя.
— Разве это плохо? — подмигивает мне лукаво Иден.
Она трётся об меня, и мне интересно, сделаю ли я из неё маленького сексоголика.
— Нет, в следующий раз, я возьму тебя в нашем доме, где мне не надо будет спешить. Я хочу целовать и ласкать каждый миллиметр твоего обольстительного тела. Поклоняться тебе, как должно это было бы быть в наш первый раз. Показать тебе, что будет между нами.
Она стонет от моих слов и продолжает скользить напротив меня своим телом, явно испытывая моё терпение. Это может сделать только она.
Грохот открывшейся двери, мгновенно остужает Иден.
Чёрт. Джон.
Он входит в домик с нескрываемой злобой на лице. Его вид действует на меня, как струи ледяной воды. Я становлюсь перед Иден, заслоняя её своей спиной. Я чувствую её маленькие дрожащие руки на моей спине и почти теряю контроль.
— Иден, иди сюда, — рявкает Джон.
Моё тело напрягается, и я изо всех сил держусь, чтобы не убить его на месте.
Она не двигается. Мысль о том, что она добровольно подойдёт к нему, очень забавна. Но Джону не до шуток. Его сокровище уплывает из его рук.
— Если ты ещё раз с ней заговоришь, я тебя на куски порву! — рявкаю в ответ я.
— Это ты мене? Да ты знаешь кто я? Я…
Я поднял руку, показывая жестом ему заткнуться. Меня не волнует, что этот грёбаный сенатор. Он должен помнить одно… Чем выше он находится, тем будет больнее падение. — Я знаю, что ты хочешь трахнуть свою дочь, — предъявляю ему я.
— Падчерицу, — исправляет меня он. Он муд*к , даже не отрицает, что желает оттрахать Иден.
— Она теперь никто для тебя, — делая шаг к нему навстречу, угрожающе рычу я.
