— У тебя очень красивые и мягкие волосы, — произнес он охрипшим голосом.
— Обычные, — я пожала плечами, — ухаживать только морока. После школы хотела сделать модную короткую стрижку. Помню, мама на мое заявление достала машинку для стрижки и спокойно сказала, что побреет налысо. Вот так закончилось первое и последнее в моей жизни подростковое противостояние.
Я грустно улыбнулась, все больше погружаясь в воспоминания. Накатила жгучая тоска. Как там мама, папа, Дашка!? Горло перехватил спазм. И тут я ощутила на шее горячее дыхание, а на ухо прошептали.
— Твоя мама мудрая женщина. Юля волосы твое сокровище. И она тебя очень любит. — Последние слова он произнес с тоской в глазах, потом погладил меня по голове, невесомо коснулся губами лба и отстранился. — Ложись спать.
Хаято развернулся и направился в ванну. Я следила за ним затаив дыхание, щеки нещадно горели, а мысли разбредались, никак не желая помочь хозяйке. Возле двери он повернулся и посмотрел на меня, так что последние остатки разума покинули бренное тело. Душа бы тоже рванулась следом. Но до затуманенного сознания дошли слова смысл коих привел в чувства.
— Завтра утром я уезжаю. Возникли неотложные дела. Я постараюсь их решить в течение двух дней. И вернусь вечером второго или утром третьего дня. Оставлю тебя на попечение Шакхара. На улицу не выходи. Если что-то понадобится, попроси Саю. Деньги будут на столе. И я прошу тебе, — лучше бы сказал, приказываю потому что прозвучало это именно так, — никому не говори кто ты и откуда. Тебя зовут Юкари и ты с острова Айо. Все ясно.
Я кивнула. Мужчина хлопнул в ладоши, погружая комнату в полумрак, и скрылся за дверью. Послышался приглушенный плеск воды. Я скользнула под одеяло, и еще какое-то время лежала с открытыми глазами. Пялясь в потолок, прокручивала события этого дня. Усталость взяла свое, и я провалилась в сон. И уже не слышала, как Хаято лег рядом.
Я сидела дома на диване читала книгу. Мама стучала клавиатурой за столом возле окна. По стене скользили лучики солнца. Играя бликами на картинах и фотографиях. Отложив книгу, я подошла к маме. Она не обернулась. Продолжая работать. Опять горят сроки, и она как всегда взяла работу на дом. Я позвала ее, но она не услышала. Из кухни донеслось бренчание посуды и ворчание отца. И я отправилась туда. Остановилась в дверях, наблюдая, как папа колдует над очередным кулинарным «шедевром». Вот он повернулся, и его глаза остановились на мне. Появилось неприятное ощущение, что он меня не видит. Я позвала его. Но он не отреагировал. Что здесь происходит!? Почему меня не замечают!? С надеждой, что это все шутка я рванула в нашу с Дарьей комнату. Дашка сидела на кровати и весело тараторила по телефону. Я подбежала к ней протянула руки пытаясь встряхнуть, но не смогла. Руки не касались ее. Страх липкой паутиной облепил душу. Я стремглав кинулась обратно в зал. Остановилась только на середине. Огляделась, не понимая, что происходит. В глаза бросились фотографии. Пригляделась. И с ужасом пришло осознание — на них меня нет. Накрыло отчаяние и паника. И тут опять появились они. Серебристые глаза всегда только они. Их владельца я никогда не вижу. Он скрыт в темноте. И они смотрят прямо на меня внимательно и с тревогой. А еще глубоко внутри прячется боль одиночества и тоска. И от этого становится тяжело. Хочется плакать.
