— Угу, — кивнула я, — Тогда я спущусь к реке и приведу себя в порядок.
Он, молча, наклонил голову в знак согласия. А я сняла рубаху, в которую до сих пор куталась и отдала Хаято. Подхватив вещи, побежала наверх. К тому же мне срочно нужно уединиться. Потом я спустилась к реке.
Над водой еще стелился туман и нехотя понемногу растворялся в лучах света. Солнце стояло высоко и разливало кругом свое тепло. После промозглой ночи и дышащего холодной сыростью утра мое тело, наконец, немного, согрелось. Я присела на корточки и, набрав в ладони ледяной воды, ополоснула лицо. Содрогнувшись от холода, вытерлась краем футболки и начала переодеваться. Штаны оказались мне велики, но это поправимо. Я затянула их лямками на талии и, подвернув штанины, заправила в сапоги. К моему удивлению они подошли по размеру. Осталась только рубаха. Одев ее, я долго мучилась с завязками, но наконец, справилась и с ними. Подвернула рукава и подпоясалась. Затем кое — как расчесав пальцами непослушные длинные волосы, заплела их в косу. Сложив аккуратно свои вещи, я перекинула плащ через плечо. И, кинув последний взгляд на реку, поспешила обратно.
Спустившись на поляну, я увидела, что Хаято уже потушил костер и теперь сидит возле дерева с полузакрытыми глазами. Я подошла к куску полотна, на котором не так давно лежали вещи, и положила свои. А он даже не пошевелился. Затем переложила в один пакет продукты, которые купила вчера в магазине. «Надо будет съесть колбасу и масло, а то испортятся. И молоко допить в обед», — думала я, пока перекладывала все съестное. После настал черед лекарств, я их все сложила во второй пакет вместе с пачкой спичек и кошельком. И тут вспомнила, что надо бы сменить повязку. Взяв все необходимое, присела возле Хаято.
— Хаято, — позвала я, — дай мне перевязать рану.
— В этом нет необходимости, — уверенно произнес он и, открыв глаза, оглядел меня, — тебе подошли вещи?
— Да, — поспешно ответила я, — но как это нет необходимости? Когда я вчера обрабатывала рану, она была в ужасном состоянии. Я вообще удивляюсь, как ты с такой раной спокойно ходишь. И вчера ты мне не ответил. Тебя совсем она не беспокоит?
Он выслушал мою тираду с улыбкой на губах и спокойно сказал.
— Я в порядке. Не стоит волноваться из-за пустяка. У меня ранения бывали и пострашнее как видишь до сих пор жив и здоров.
— Тогда дай просто взглянуть, а то не отстану, — упрямо промолвила я.
Решив, по-видимому, что я сдержу угрозу, он скинул плащ и распахнул рубаху. Я отклеила повязку и не обнаружила там даже намека на рану. Только зеленая полоска служила доказательством о ее вчерашнем существовании. Я подняла ошарашенные глаза и, приподняв спадающие на лоб пряди волос, отклеила пластырь. От рассеченной раны тоже не осталось следа. Непонимающе уставилась на Хаято.
