И вот тот сад, жаркий летний день, на небе ни облачка. Поют птички, с полей доносятся терпкие запахи травы, возбуждающие желание немедленно залезть в эту самую траву и не вылезать оттуда весь день; мама в красивом длинном платье и с ожерельем на шее; профессор с неизменной курительной трубкой и в шляпе. Он приветствует молодых и юных дам, шутит что-то насчёт переменчивой погоды, затем внимательно смотрит на Дженни и говорит: «У вашей дочери взгляд Арвен Ундомиэль[48]. Проникновенные глаза, в которых мудрость зажигается с восходом Вечерней Звезды». «Милый профессор, а вы видите эту мудрость даже днём?» — заулыбалась мама. «Да, дело, конечно же, в переменчивой погоде, я же говорил вам, — отшутился Джон Рональд и все засмеялись. — Прошу к столу». Дальнейшей беседы маленькая Дженни не запомнила. Кажется, профессор с мамой обсуждали какие-то диалекты и их происхождение, затем перешли на героев «Сильмариллиона»… Вечером они с матушкой двинулись в обратный путь. Всю дорогу Дженни дремала, ей грезились драконы, далёкие горы и сокровища под ними. В конце концов, её укачало под мерный стук колёс поезда. Но вот кто-то трогает за плечо. Проснулась, сладко зевает; мама ласково улыбается, говорит, что пора выходить, приехали… Тот день запал ей в душу. Надо ли говорить, что с тех пор Дженни много раз перечитывала книги Толкина, постоянно находя в них что-то новое и важное для себя. Так она и жила все эти годы — любовью к книгам и рисованию. Много гуляла на природе, иногда спускалась в тёмные подземелья замка, изучая что-то, иногда просто сидела дома. Настоящих друзей у неё не было, только пара подружек из колледжа, с которыми её единили общие интересы.
Вдруг грёзы Дженни отступили, и сквозь их исчезающую дымку услышала она то ли голос, то ли шум волн за горизонтом, освещаемых небесными маяками: «Ты покидаешь этот дом, чтобы стать истинной Арталиэн Анориме!» «Что?..» — Дженни широко раскрыла глаза и огляделась. Но в комнате по-прежнему никого не было. «Быть по сему», — подумала она и стала упаковывать вещи. С этого дня провидение иногда посещало её, появляясь в образе таких же видений в состоянии полудрёмы. Она вспомнила ещё одну фразу писателя, произнесённую в тот памятный день в саду: «разве такие необычные глаза не могут предвидеть будущее?» Слова эти были обращены к её матушке, но описывали её, маленькую Дженни. Да, такое мог сказать в качестве комплимента кто угодно, любой человек. А мог ли на самом деле? И любой ли? А разве профессор Толкин был «любым» или «обычным»?..
