Одевшись, Джон вышел на улицу и бросил взгляд в сторону Рибблтонского парка. Над виднеющимися золотыми верхушками деревьев висела сплошная дождевая стена, а чуть восточнее плотные клочья тумана образовывали просвет, в котором проглядывал кусочек радуги, поднимающейся из низины над речкой. Образ призмы и радуги с обложки прослушанного ночью альбома вдруг вклинились в его мозг внезапным всполохом, заиграла чудная музыка, позволявшая представить радугу там, где её не было и разрисовать её любыми цветами[15]. Джон так и застыл на месте с неоткрытым зонтом в руке, по щеке его текла слеза, смешавшаяся с дождём. И вдруг откуда-то из далёкого далёка, совершенно из другой невозможной в данный момент реальности его окрикнул грубоватый наглый голосок:
— Что, Джон, ворон считаем? Или молимся, чтобы бог сегодня миловал, и учителя не поставили тебе «неуд»? — это была соседка Джона, Эмили Робертсон, его ровесница.
— Доброе утро, Эмили, — ответил Джон и поспешил в колледж, раскрыв наконец зонт.
У ворот колледжа стоял Уолтер. Он приветствовал Джона:
— Настоящая английская погода! Сигару, сэр?
— Привет!
Они спрятались под навес за воротами и закурили. Уолтер выглядел довольным, даже немного торжественным. Джон заметил это и поспешил поинтересоваться причиной хорошего настроения друга. Ответ его немного удивил, впрочем, он уже привык не удивляться Уолтеру — это был самый непредсказуемый человек из всех, кого ему доводилось знавать.
— Я радостный? Да ты на себя посмотри, весь сияешь как морийский мифрил[16]! Хочешь, я с первого раза угадаю что случилось?
— Да уж, от тебя ничего не скроешь, — улыбнулся Джон. — Послушал я ночью Dark Side, такое со мной творилось!..
— Я очень рад, Джон, я не ошибся в тебе, — очень серьёзно сказал Уолтер.
Джон немного смутился и спросил:
— Да ладно, об этом потом. Как там госпожа Лютиэн? Светла ли была её дорога домой вчера вечером?
— Да, она… ах ты проказник! У меня научился шуточкам! — засмеялся Уолтер и похлопал друга по плечу. — Да ещё эльфийским! Светла ли! Молилась ли ты на ночь, Дездемона! Это можно понимать как «ушла ли она засветло?», высокопарное «путь её был светел», а также то, что она и вовсе не уходила домой, а осталась у меня! Браво, Джон! Ты ещё обнаружишь себя в литературе, вот увидишь!
— Ага. Непременно! А пока что пойдём обнаруживать себя в географии, или что там у нас для затравки…
Уроки тянулись медленно и ужасно однообразно, в эти часы Джону казалось, что нет на свете ничего хуже. Даже Уолтер, сидевший рядом, приуныл. Уж не заснул ли он, часом?
