— Должно быть у этих корсаров с китобойного судна договор с губернатором Ямайки! — чем вызвал взрыв гогота и криков с пиратского корабля. Оттуда послышались выстрелы в воздух из ружей, корабль уже ложился на другой галс, он удалялся. Тихим призраком ушёл он за горизонт, оставляя за собой эхо стихающей музыки непобедимого короля…
— Вот это история, Чарльз! — Арталиэн была вдохновлена рассказом. — Ты никогда этого не рассказывал.
— Так выпьем же за Короля! — Чарльз поднял полный бокал.
Много ещё было рассказано и выпито в ту ночь. Какие-то из историй Анна слышала, другие — нет, о третьих имела лишь отдалённое представление. Мы расскажем все эти занимательнейшие истории как-нибудь в следующий раз, как только представится подходящий случай.
Наконец, Чарльз сонно прикрыл глаза и сказал, что желает немного подремать, если никто не возражает. Никто и не возражал, впрочем, воздержавшихся тоже не было. Вскоре послышался мерный храп. Арталиэн поднялась, с умилением посмотрела на спящего, потом оглядела себя в зеркало, отразившее сильный румянец на щеках, расчесала волосы, присела за маленький столик напротив Анны и взяла её руки в свои. Верхний свет потушили, теперь лишь редкие фонари за окном и лунные всплески серебра периодически освещали лица во мраке вагона. Опустилась тишина, все невидимые пассажиры поезда уже спали, Чарльз перестал храпеть и только тихонько посапывал. Так ехали они в темноте, мать и дочь, взявшись за руки, не страшась тьмы, парящей над миром, в недрах его и в сердцах людских. Прошло несколько минут. Два лица, два сердца, невидимые, но ощущающиеся в темноте — улыбнулись.
— Скажи, — тихонько встрепенулась Анна, — не зря поезд, мчащийся сквозь мрак, отмеряет столь бесполезные, такие унылые километры пути? Ведь не зря, мама?
— Ах, дочь моя! — Арталиэн обвила двумя руками голову дочери, погладила волосы, поцеловала её, нагнувшись вперёд.
— Ты так редко называешь меня мамой!
Анна безмолвно улыбнулась во тьме, сердце её наполнилось ответной нежностью.
— Любимая Лютиэн! Наша жизнь напоминает это движение. Но поезд всегда может вернуться по тем же рельсам назад, снова радуясь встречному ветру. И дождю, и снегу, и солнцу! Но мы, дочь моя, наделены великим даром не возвращаться каждый раз, но начинать и прокладывать новые пути, бежать узкой тропинкой за новые горизонты! Поверь мне, поезд завидовал бы нам, если бы мог. — Арталиэн глянула во мрак ночи за окном и напевно заговорила совсем тихо:
