: Интересно, что будет за третье удовольствие.
МИШЕЛЬ : Чудесно. Видите?
София смотрит на свои ноги.
МИШЕЛЬ (назидательно) : Вы видите, что даже в такой женской позе ожидания ваши ноги сохраняют взаимную параллельность. Ни одна американская утица на такой подвиг не способна. (Пауза) Вы уже красивы, София. (София улыбается) По крайней мере, на мой взгляд.
СОФИЯ : Ну, хоть что-то. В конце концов, вы умеете говорить с женщинами – но используя совершенно поразительные приемы. Эта история про углы – она вам уже помогала добиться успеха?
МИШЕЛЬ: Простите?
СОФИЯ : Открываем счет?
МИШЕЛЬ : Простите?
СОФИЯ : И – два.
МИШЕЛЬ : Извините меня.
СОФИЯ : Ну что ж, можно считать, что это три. Так как же?
МИШЕЛЬ : Вы хотите сказать – эээ …
СОФИЯ : Да, я хочу сказать – эээ … Ну так как же, вы были близко знакомы с женщинами до того, как дали обет воздержания? Хотя, если говорить о женщинах, тут дело вкуса, может, вас как раз привлекают, наоборот …
МИШЕЛЬ : Могу вас заверить, что вкусы мои вполне традиционны.
СОФИЯ : Традиция, царящая в вашей среде … В этом аспекте …
МИШЕЛЬ : Вы что, исповедовать меня собрались?
СОФИЯ : Это не в моей компетенции. Но я тоже хотела бы знать, можно ли вам довериться. То, что мне надо сказать, опасно. Я рискую по-крупному, если ошибусь на ваш счет. Возможно, рискую жизнью.
МИШЕЛЬ (довольно долго раздумывает, взвешивает за и против того, чтобы все раскрыть) : Я попрошу вас об одном. Поклянитесь на том, что у вас самого дорогого, что вы не повторите никому, никогда, ничего о том, что я вам сейчас скажу.
СОФИЯ : Вот с этим проблема.
МИШЕЛЬ : В таком случае …
СОФИЯ : У меня нет ничего « самого дорого ».
МИШЕЛЬ (довольно долго молчит, потом решается) : Протяните ко мне ладони (София нерешительно протягивает к нему руки). Смотрите мне в глаза, София (София смотрит на него). Просто скажите, что вы навсегда сохраните молчание о том, что я вам сейчас скажу.
СОФИЯ : Вам хватит моего слова?
МИШЕЛЬ : Я иду на риск. (Пауза) Да, мне хватит слова.
СОФИЯ : Даю вам слово. Я не скажу никогда, ничего и никому.
МИШЕЛЬ : Я верю вам.
МИШЕЛЬ (после долгого молчания Мишель приступает к исповеди) : Это было в Польше. Я ездил туда за несколько месяцев до рукоположения. Дописывать диссертацию по теологии. Я уехал из Южной Америки, залитой солнцем, и впервые в жизни оказался в стране, где все казалось тусклым. Дело было январским днем. Я помню, шел снег. В четыре часа дня уже темнело. Я работал в Варшавском университете. В библиотеке. Изучал одну миниатюру в фолианте 15 века. Он пережил время, войны. Чудо. Патриция сидела рядом. Она тоже работала в отделе старинных рукописей. Мы говорили о книгах, о религии. А потом о цветах, и я не знал… Не мог представить, что в такой стране могут расти такие прекрасные цветы. Ей было 28 лет. Она показала мне свой город. Совсем другой город. Цветочные магазины. Которые прятались в станциях метро, чтобы скрыться от полярной стужи. Зима же стояла. Но мне было жарко, поверьте. Мы встречались каждый день все шесть месяцев. Мы обошли весь город. Проспекты, улицы. Дворец «на воде», Бельведер, концерты Шопена весной в парках. И за город тоже ездили. Она меня… (долго молчит) Я заколебался, я усомнился в своем выборе, признаюсь. Я думал даже отказаться от всего этого, уйти из семинарии. Выбрать иную стезю… Я думал начать жить. Найти счастье вместе с ней. Вера моя не пошатнулась, неизменной была и любовь к Богу – требовательному, неотступному… Патриция…. Патриция все это чувствовала. Все эти внутренние вопросы, переживания. Она все это ощущала. Она… Она пощадила меня… Я нашел… Письмо лежало на столе в моей комнате. Патриция исчезла за 10 дней до окончания моей стажировки в Варшаве. Оставив мне это письмо. Я и теперь его храню. Оно всегда со мной. Куда бы я ни шел.
