. Другой французский писатель барон де Тотт рассказывает, что во время зимнего похода татар на Новую Сербию в 1769 году (и он сам здесь участвовал) погибло более 30 тысяч лошадей
[45]. Всем известна также знаменитая очаковская зима
[46].
Недостаточное количество речной воды и быстрое всасывание испарений атмосферой в связи с сухими ветрами производили очень частые засухи. Мы упоминали уже, как мелководны были речки, впадающие в Днепр и Буг; летом они почти совершенно пересыхали и не могли достаточно хорошо орошать и те долины, в которых они протекали. Атмосферные осадки (в виде дождя, росы и т. д.) жадно поглощались сухою землею или же обращали жалкие дотоле ручьи в стремительные и полноводные потоки, вода которых быстро уносилась в большие реки и море, а в степи земля трескалась от засухи; вся богатая растительность засыхала. Подобная засуха была истинным бичом для земледельческого хозяйства и тогда уже, когда здесь поселились мирные колонисты. Климат был здесь континентальный, сухой; даже близость моря не умеряла его; и это потому, что степи были совершенно открыты со всех четырех сторон действию ветров; и вот северный ветер приносил с собою холод, а восточный – страшную сухость в жару. Родники и колодцы в юго-восточной части Новороссийского края находились только у берегов рек, а в степи на горе не было ни одного; потому-то и дороги проложены были возле речек[47].
Весна отличалась большою переменчивостью погоды. Летом вся трава в степях высыхала и выгорала, и они представляли собой мертвую пустыню. Когда же не было засухи, мог явиться другой враг и истребить не хуже всю растительность на громадной территории; это была саранча – истинный бич Божий в южных степях. «Саранча, – говорит Боплан, – летит не тысячами, не миллионами, но тучами, занимая пространство на пять или шесть миль в длину и на две или три мили в ширину. Приносимая в Украйну почти ежегодно из Татарии, Черкасии, Бассии и Мингрелии восточным или юго-восточным ветром, она пожирает хлеб еще на корню и траву на лугах; где только тучи ее пронесутся или остановятся для отдохновения – там через два часа не остается ни пылинки… Бедствия увеличиваются в триста раз более, когда саранча не пропадает до наступления осени: ибо в октябре месяце она умирает, но прежде смерти каждое насекомое кладет в землю до трехсот яиц, из коих в следующую сухую весну выводится бездна саранчи… Нет слов для выражения количества саранчи: она совершенно наполняет и помрачает воздух… Люди самые опытные приведены были в отчаяние неописанным множеством саранчи: надобно быть самому очевидцем, чтобы судить об этом»
