«А почему бы ему не пребывать в прекрасном настроении?» — подумала она, скользнув взглядом по забитым грузом палубам корабля. Он явно завершил еще один удачный рейс.
При любых других обстоятельствах она бы улыбнулась ему в ответ, ослепленная его обаятельной улыбкой, но неожиданно она вспомнила Ларри — Лоренса Брэдли Второго — улыбка которого так же заставляла таять женские сердца… и которого больше не было.
Следуя правилам, которым ее учили, она должна была улыбнуться в ответ, но не смогла этого сделать.
Вместо этого она отвернулась и пошла по короткому коридору в свою каюту. Все было уже упаковано, хотя она знала, что большинство из ее нарядов не годятся ни для этого климата, ни для ее целей. У нее были деньги, которые Фил-липе дал ей на одежду, — он сказал, что ей следует отказаться от черного платья и выглядеть веселой и нарядной, может быть, даже чуточку легкомысленной.
До сих пор она неизменно считалась благоразумной и компетентной — до такой степени благоразумной, что это отпугивало практически всех претендентов на ее руку. Ей было двадцать четыре года — некоторые назвали бы ее старой девой. Но она никогда не считала, что ее самооценка может зависеть от наличия или отсутствия мужа.
И вот она приняла на себя обязательства, которые должна выполнить до конца. Ей пришло в голову, что вся эта суета может оказаться напрасной: хотя претенденты на ее руку и были, никто из них не сошел с ума оттого, что она проявила к нему недостаточно интереса. Она знала, что была не лишена привлекательности, но знала также, что ее нельзя считать умопомрачительной красавицей.
Вот почему пресловутый капитан мог сколько угодно бросать на нее свои взгляды.
Лорен вошла в каюту и оглядела ее, желая убедиться, что все собрано. Она остановилась у зеркала, критически оглядывая себя.
Мистер Филлипс, если это его настоящее имя, сказал, что Кэбот большой любитель женщин. Однако капитан Таггерт намекнул, что это не так. Каков же он на самом деле? Или верно и то и другое?
Лорен осмотрела свои активы и взвесила их достоинства. Самым привлекательным в ее лице были глаза. Они были большими и выразительными, нежного золотисто-зеленого цвета, который менялся в зависимости от одежды и от настроения.
Волосы были ее проклятьем. Они вились слишком сильно, и завитки выбивались, какую бы прическу она ни делала. Цветом волос она также не была удовлетворена, это было нечто среднее между русым и каштановым. Для красавицы ее рот был слишком велик, а подбородок слишком тверд. Черты лица не очень гармоничны, в который раз критически рассудила она. Почему мистер Филлипс считал, что она может показаться привлекательной английскому лорду, она не могла понять.
