замелькали быстро убывающие цифры расстояния.
-- Работает, -- в полном восторге прошептала она. Как только до тоннеля
осталось меньше ста метров, "Дорко" вошел в скачок.
Они вынырнули почти одновременно. Оборудование погони, обычно используемое
в перехватчиках, работало идеально. "Дорко" выскочил даже на несколько
минут раньше "Файрсторма", так что Французу пришлось притормозить. Джей
проспал почти весь скачок. Луми и Кси удивлялись, но сочли, что и он иногда
спит, как говорится, дополна по пробку. Теперь он с хрустом потягивался,
издавая сладострастные вздохи.
-- Я все же не понимаю, -- сказала Луми, -- Если все заведено на
компьютер, то тогда зачем все эти прибабахи? -- она указала на мириады
огоньков, усеивающих скошенную полукруглую панель над экранами.
-- Ах, это! -- воскликнул Джей, -- Но панель драйва не имеет отношеения ни
к корабельным системам, ни к навигации. Это, девочка, спецоборудование.
-- Панедь драйва? -- нахмурилась Луми. Джей улыбнулся и коснулся ее руки:
-- Об этой и других своих тайнах я расскажу позже.
-- Ты стал каким-то другим, -- сказала Луми, -- Я это чувствую.
-- Нас всех изменил Парацельс, -- сказал Джей, -- Мы изменились. Мы
остались прежними. Одно внутри, другое снаружи. Как тебе твоя подвеска,
девочка?
-- Я пока побаиваюсь ей пользоваться, -- призналась Луми, -- Пока ты спал,
я почти все время изучала то, что написано в руководстве по использованию.
-- Ну, одного ты можешь не бояться точно, -- сказал Джей и вдруг из его
запястья вытек тонкий поток синего огня, устремляясь к запястью Луми.
-- Что это?
-- Глава семь, часть четырнадцатая. Не бойся.
Через миг их запястья соединились мерцающим живым светом энергоновой
протоки. Луми вдруг ощутила Джея - словно бы заглянула в мир его чувств.
Она ощутила его спокойную нежность и доверие к ней, и это было, как теплое
ласковое море, и она растворилась в нем без остатка, и вышла из этого
океана нежности. У нее больше не осталось соменеий - она знала, как он ее
любит, и знала щекочущий губы привкус его шуточек, и сокрушительные ураганы
его ярости, и разъедающую кислоту недоверия, и ледяной холод отчаяния, и
темные бездны, освещаемые где-то внизу багровыми отсветами лавы ревности
сквозь серные испарения подозрений, и многое, многое другое, что она поняла
и приняла в те мгновения, которые Джей открывался перед ней как новый мир
перед снижающимся кораблем.
-- Ты целый мир, -- прошептала она, -- И я тебя очень люблю. Всего, без
остатка. В радости и в горе, в гневе и веселье, всего без остатка.
