Поглядел на Рика, подчищая последним куском хлеба тарелку из-под мяса:
— Как тебя зовут-то, юноша?
— Раньше надо было спрашивать, — сказал Рик, подзывая трактирщика:
— Эй, сколько с нас?
— Пять желтых да две белых, — сказал тот. Рик вынул шесть монет, получил две серебряных сдачи, поднялся и сказал:
— Что же, спасибо за компанию. Надеюсь, ты перекусил?
— Слегка, — ответил человечек, впервые изобразив слабое подобие улыбки. Рику показалось, что для ахайца у этого коротышки во рту слишком уж много зубов, и слишком уж они острые. Больше всего он напоминал человекокрысу.
— Ты угостил меня, так что позволь напоследок дать совет, — сказал коротышка, — Уезжай туда, откуда приехал. И поскорее. Соображаешь — поймешь. Нет — не жалко. А если захочешь еще поболтать со мной, то ты знаешь, где меня найти, только заранее приготовься кормить обедом. И ешь получше. Худым быть нехорошо.
Так и не назвав Рику своего имени, он исчез за дверью трактира.
— "Худым быть нехорошо", — передразнил Рик, — Верно, набит глистами, если так жрет и остается крысенком. Набит по самые уши.
— Тс-с! — немедленно отозвалась убирающая со стола женщина, — Молчи. Идет время Трех Лун.
— Добрая женщина, не накормишь ли нормальной едой, а не теми помоями, которые подавались?
— Другого здесь не готовят, мальчик, — сердито сказала женщина в засаленном фартуке и унесла грязную посуду.
Он вышел на грязную, заваленную хламом улицу. Редкие прохожие торопливо проходили мимо него. Он не слышал ни уличных торговцев, ни мастеровых, даже дети притихли.
Он поразился, как изменилась за какую-то зиму столица — словно и не Миррор, а только похожая страна. Страна, кое — как заселенная запуганными, угрюмыми людьми.
Рик почувствовал, глядя на запустение, царящее во многих домах, что над бесшабашной когда-то, пусть неряшливой, но веселой страной — забулдыгой, которую он знал и любил с детства, нависло какое-то жуткое, почти абстрактное Зло. И страна словно притихла, съежилась и полиняла от страха. Он шел на постоялый двор, удивляясь полному отсутствию на улицах лошадей. И навоза — тоже не замечал на брусчатке улиц, хотя другого мусора было предостаточно. Вспомнил, что не заметил навоза и по дороге. Как и конных. Как и скотины. И людей тоже стало очень немного.
Сердце Рика сжалось от тоскливого, тяжелого ощущения большой беды. Он не понимал, что происходит в Миррор, но уже стал понимать, что это что-то очень скверное.
