Вор улыбнулся им, кивнул и присел возле щедрого жаркого пламени большого круглого очага, протянул к огню руки и сообщил:
— Чуть не замёрз на Тракте, пока добирался до вашего посёлка. Эх как тепло-то!
— Отчаянный, что ли? — поинтересовался ближний к нему мужик, широкоплечий, основательный, в ладно пригнанном дорожном снаряжении из кожи, — Ночью по Тракту только отчаянные и шарахаются. Кто такой?
— П-путешественник, — охотно сообщил вор, потирая руки у жаркого огня, повернулся спиной и с наслаждением ощутил, как согревается, — Обобрали недавно до нитки, вот теперь и спешу до дома добраться. Там же, на Тракте, раздели какие-то хмыри неделю назад. Хорошо, нашлись добрые люди, хоть эти обрывки да несколько медяков дали.
— Что же, бывает, — кивнул мужик и общество потеряло к вору интерес, снова заговорив о своём.
Немного отогрев озябшее тело теплом очага, горячей мясной похлебкой да доброй кружкой подогретого вина, вор спросил у хозяина, где можно прилечь, увидел молчаливый жест на низкую лавку неподалёку, кивнул и улёгся. Немного погодя хозяин ушел куда-то в глубины харчевни и вернулся с ворохом тряпья:
— Укройся, — добродушно буркнул он, — А если что из этого хлама пригодится для починки твоих лохмотьев, то я дам тебе завтра утром иголку с ниткой. Ты откуда родом?
— С той стороны Разлома, из Руниши, — ответил вор и с наслаждением устроился в вонючем, но таком теплом и мягком ворохе тряпья.
Лежа на боку, он смотрел в пламя очага. Без мыслей, без чувств, ощущая только усталость и теплую, накатывающую как хмель дрему. Разговоры сидящих за столом стали казаться жужжанием, потом удалились, и вор заснул, унося в сон выловленную сознанием из гудения голосов фразу: "-По Разлому пройти невозможно стало... Совсем не стало Тракта..."
Вору снилась Высокородная Этли, прыгающая с камня на камень через нескончаемое зеркало Разлома. Она повернулась к нему и отчетливо произнесла: "-Здесь путь закрыт. Ищи племя Плоского камня, и тебя переправят на ту сторону. До встречи!" И, перестав забавляться перепрыгиванием с камня на камень, она как по мостовой побежала вдаль по водной глади...
12. Роххи.
Утром вор и в самом деле получил от хозяина иголку и нитки, да вдобавок этот небогатый человек с хмурым, озабоченным лицом протянул вору продранную на локтях старую, но ещё тёплую куртку из толстого сукна, потоптался возле, отмахиваясь от благодарностей и в конце концов проворчал, глядя на прилаживающего к одежонке заплаты парня:
