— Не надо мне было злить сестру. Она помешана на сексе, но это то, что Д. Г. Лоуренс называл «головным сексом». Обожает про это читать. Сигарету хотите?
Из нагрудного кармана рубашки он вытащил сигаретницу и дорогую зажигалку.
— Спасибо, но я предпочитаю сигары.
— Тогда после обеда я угощу вас «Ресервадос». Кстати, для своих в баре есть графинчики в стиле Людовика XIV с потрясающим «Реми Мартеном». Никто не может определить, какого он года.
— Непременно попробую. А теперь—в душ.
— Да, обязательно попробуйте. Надеюсь, мы встретимся во время аперитива.
Из молодых да ранних, подумал Хильер, направляясь в душ. И всё туда же—секс у него на уме. Спокойно, сэр, спокойно. Голубая Адриатика его поддержала—громко загудел проплывавший мимо корабль.
Хильер открыл дверь в душевую и застыл на пороге. Нет, это уже слишком! Белокурая красавица, которую он только что видел, была, по крайней мере, одета. Здесь же перед ним—словно в противовес—предстала обнаженная жгучая брюнетка. Индианка вытирала свое смуглое тело, полуночным потоком струились к ягодицам распущенные волосы.
— Тысяча извинений,—с трудом проговорил Хильер.—Дверь была…
Она обернулась банным полотенцем с надписью «Полиольбион», словно победительница корабельного конкурса красоты. Из них двоих Хильер был смущен гораздо сильней. Прямой нос и благородные арийские черты составляли контраст с кофейным цветом ее лица.
— Да,—сказала она,—дверь была не заперта. Я часто бываю такой рассеянной.
Особенности ее английского произношения напомнили ему интонации валлийской школьницы. Она невозмутимо наблюдала, как Хильер пятился в коридор. И, кажется, снова не заперла дверь. Хильер зашел в другую душевую. Неплохое начало. Или плохое? Зависит от точки зрения. Перед операцией надо быть предельно собранным, а тут за несколько минут он уже дважды испытал плотский соблазн, увидел оба экстремума континуума[62]. Хильер, фыркая, принял ледяной душ и, глядя только вперед, высоконравственно прошествовал к себе в каюту.
Дверь оказалась распахнутой, и кто-то, мурлыкая себе под нос, рылся в ящиках тумбочки. В чемоданах уже тоже покопались. Однако на повернувшемся к Хильеру жизнерадостном лице не было и тени смущения.
— Как я понимаю, мистер Джаггер? А где другой джентльмен, мистер Иннес?
— Присоединится позже. В ближайшем порту.
— Это будет Ярылык. Занятное местечко. Он, снова напевая, переложил несколько рубашек Хильера в выдвижной ящик.
— Наверное, я вам что-то должен,—сказал Хильер. Открыв шкаф, в котором висел летний пиджак, он полез в карман за кошельком.
