И превратил всю речную воду в густую, черную смолу!
Селестия не поняла, что происходит, пока не оказалась вся, от рога до копыт в липкой черной гадости. Она закричала и побежала, стараясь стряхнуть это, но оно не сходило! Эта смола никогда сама не сойдет. По большей части, если эта смола на тебя попала, тебе придется бриться налысо! После того, как она потратила кучу времени, пытаясь соскрести смолу, становясь лишь еще грязнее в итоге, и только забивая смолой все копыта, она отправилась к Солнцу, и заставила его гореть ярко и жарко, пока оно не выжгло всю смолу с ее шкуры. Но к тому моменту она уже разозлилась, и все еще чувствовала себя липко и мерзко. Она подобрала Солнце и снова двинулась в путь. Рейхенбахские водопады так и остались уродливым потоком смолы, навсегда. Мне кажется, кто-то начал там промышлять добычей блеска для усов.
Итак, Селестия, проще говоря, к этому моменту поняла, что это ее самый худший день, и что она просто хочет поскорее выбраться из этого леса, и чтобы все уже закончилось. Но как раз, когда она уходила, Лис подошел к ней в форме маленькой бурой с красным лисы с темно-синим галстуком, и показал ей большой палец. И это была самая очаровательная картина, что она когда-либо видела! *Ахает* В смысле, вы себе можете представить маленькую, аккуратно одетую лису голосующую на обочине, вежливо просящую подвезти? Селестия не может никак отказать маленькой лисе, просящей ее подвезти, так что она поднимает его и усаживает себе на спину, и, наконец, покидает этот лес, раз и навсегда.
Спустя некоторое время, она замечает, что хоть тяжесть Солнца по прежнему ощущается на ее спине, вокруг становится ощутимо темнее. Она оборачивается, и видит, что Солнце оказалось подменено на наковальню, и что Лис снова вернулся в свою форму гигантского дракона, загораживающего небо. Он держал Солнце у себя во рту, он показал ей свои зубы, и он проглотил его целиком!
И тогда Селестия сделала нечто, кто никто прежде не делал для Лиса.
Она засмеялась над ним.
И Лис попросту остановился. Он понятия не имел, что это был за звук. Он никогда его прежде не слышал — он слышал лишь только крики, ругань, причитания и проклятья. И когда он впервые услышал смех Селестии, он подумал, что она пытается кашлять и кричать одновременно. Но затем, он осознал, что она звучит счастливо. И он никогда не слышал ничего подобного.
Потому что когда Лис разыгрывал пони, он всегда шокировал их, удивлял и пугал. И все всегда реагировали на это, будто это было плохо. Но Селестия была рада, что оказалась удивлена. Лис думал, что это естественно для него, как дыхание — заставлять пони грустить, и он не мог этим никак управлять. До этого момента, Лис никогда не думал, что он может приносить вместо этого радость.
