Исследования эти со всей ясностью доказывают то, что уже было сказано выше, а именно, что одни и те же логические формы и одни и те же логические действия, или операции, встречаются в самых различных науках, охватывающих самое различное содержание.
Логики-идеалисты делают неправильный вывод из этого факта. Заметив – и совершенно справедливо, – что одними и теми же логическими формами, например формами умозаключения или доказательства, может охватываться самый различный материал, принадлежащий различным областям действительности и различным областям знания, логики эти делают отсюда вывод, будто формы мышления, изучаемые логикой, совершенно не зависят от содержания того, что при помощи этих форм мыслится.
Так возникло направление в развитии логики, которое, в отличие от формальной логики, можно назвать формалистическим.
Однако формальная логика и формалистичность, или формализм в логике,– отнюдь не одно и то же. Формальная логика есть наука о правильных формах мышления. Занимаясь изучением формальной логики, мы в то же время знаем, что формы мышления, какими бы общими для всех наук они ни были, как бы широко ни применялись они для охвата самого различного содержания, всё же связаны с содержанием, зависят от содержания. То, что отражается в логических формах мысли, есть содержание самой действительности: её предметы, свойства и отношения.
Возможность применения одинаковых логических форм, например одинаковых форм суждения или умозаключения, классификации или доказательства, к различному материалу различных наук доказывает вовсе не то, что утверждают формалисты логической науки: не то, что формы логики не зависят от мыслимого в них содержания. Возможность прилагать одни и те же логические формы к различному содержанию доказывает только то, что наряду с содержанием частным, свойственным только данной области знания или данной науке, существует также содержание, общее целому ряду наук или даже всем наукам. С этой точки зрения общие логические формы следует рассматривать не как формы, не зависящие ни от какого содержания, а как формы чрезвычайно широкого содержания.
Изучение логических форм так же мало походит на формализм, как мало походит на формализм изучение форм, например, музыкального или поэтического искусства. Кто изучает форму сонаты в музыкальном искусстве, тот ещё не есть тем самым формалист искусствознания. Кто исследует форму трагедий или эпической поэмы, тот также не есть ещё тем самым формалист литературоведения. Формалистом будет лишь тот музыковед и лишь тот литературовед, который, изучая форму, – что является вполне почётной и нужной задачей, изучает её в заблуждении, будто форма никак не зависит от содержания.
