– Они ж меня живьём съедят! Живьём съедят! – интонация мужчины в кимоно вдруг изменилась с гневной на жалобную. – Ну как я им скажу, что не купил эту – тьфу! – модную пакость?
Второй принялся утешать первого, а я потихоньку пошла дальше. Значит, послезавтра пароход отплывает обратно в эту странную, пугающую, дикую Европу, полную дыма, машин и огромных зданий?..
И тут меня пронзила сумасшедшая мысль. Сладкая, ядовитая мысль.
Я всегда любила деревья, цветы, траву, но этот лес наводил на меня ужас. Он был тёмный, густой, постоянно влажный и какой-то удивительно тихий, будто склеп. Идя по нему, приходилось постоянно смотреть под ноги: острые сучки и колючие шишки будто специально выстраивались в ряд на нашем пути. Козетта, чертыхаясь, обеими руками придерживала подол длинного платья, так что показались даже колени в белых чулках, но в такую минуту это ни на кого не произвело впечатления. Я изо всех сил прижимала к себе Хину, больше всего боясь, что она выскользнет из моих объятий и разобьёт своё нежное фарфоровое лицо. В этот раз мы шли не по дороге, а устремились в самую чащу. Я была почти уверена, что мы скоро заблудимся. О чём думали остальные, не знаю.
Куница утверждал, что идти предстоит недолго, но мы ковыляли не меньше часа. В одиночку Куница может и добрался бы до места минут за пятнадцать, но ему приходилось идти медленнее ради нас с Козеттой и ради Ли, который поминутно хныкал и на что-нибудь жаловался. Бен, идущий вровень с Куницей, деревянным голосом рассказывал ему о происшествиях минувшей ночи, умалчивая о своём обмороке. Козетта прислушивалась к их разговору, но не вмешивалась в него.
Наконец, мы вышли на большую поляну. Деревья вокруг неё росли так густо, что в двадцати шагах от поляны она совершенно терялась из виду. В центре было сложено костровище, причём под свежими дровами виднелись многочисленные чёрные уголья, пересыпанные золой. Но ещё интереснее было каменное сооружение на самой кромке леса – невысокое полуразрушенное строение, очень похожее на склеп. Это уже второе сравнение со склепом, которое пришло мне в голову за последний час.
Двери в сложенном из грубых камней «склепе» не было, вместо неё зияла неровная дыра, в которую без труда мог бы залезть человек.
– Это ещё что? – спросила Козетта, оглядываясь.
Жухлая трава под нашими ногами была хорошо утоптанной, да и вообще всё здесь хранило следы недавнего присутствия человека. На бревне, лежащем недалеко от костровища, явно кто-то сидел, и не один раз. Крупная галька валялась так, будто её перекатывали ногами. Низкорастущие ветви нескольких ближайших деревьев были отломаны, и места надлома мучительно белели в сизом октябрьском полумраке.
