Часы в холле пробили без четверти двенадцать.
– Пора уже, наверное? – неизвестно к кому обращаясь, спросила Козетта.
– Пора что? – вздрогнул Бен. – Нам ведь не обязательно выходить из комнаты. Всё равно главные перемены происходят в холле и… здесь. Когда сюда… кто-то войдёт… мы это увидим! – его голос дрогнул, и Бен закашлялся, пытаясь это скрыть.
– Подождём до полуночи, – очень тихо сказал Куница.
И они начали ждать. Каждая минута тянулась как целый час. Козетта усиленно прислушивалась, но не слышала ничего, кроме лёгкого треска пламени. Никакого скрипа, шагов, сатанинского хохота, или что там должно слышаться в доме, полном загадок…
Часы снова начали бить.
– Внимание! – сказал Куница и подобрался.
Козетта выпрямила спину. Часы пробили десять, одиннадцать, двенадцать раз… потом тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
– Это ещё что? – с каким-то подвизгиванием спросил Бен.
– Возможно, механизм испортился, – ровным голосом ответил Куница, – я выйду и посмотрю.
Он встал и взял один из стоящих на столе канделябров. Дверь в холл была открыта, но там ничего не было видно.
Козетта хотела пойти за ним, но почувствовала, что ноги приросли к полу. Бен тоже дёрнулся было, но замер. Куница с подсвечником в руке шагнул за порог комнаты и будто растворился в темноте: мгла мгновенно проглотила и его самого, и яркие свечи в его руке.
Часы ударили ещё пять раз и угомонились.
– Он что-то сделал! – шепнул Бен.
Козетта молча кивнула. Сердце билось так сильно, что от каждого его удара шевелились оборки на воротнике.
– А где он?
Бен глупо хихикнул и стёр платком выступившую на лбу каплю пота. Куница не возвращался.
– Надо идти за ним! – собрав всю храбрость, проговорила Козетта.
Она встала. Бен тоже вскочил. Козетта потянулась к подсвечнику, но Бен опередил её:
– Козетта, пожалуйста, позволь мне идти первым!
Вот, что делает любовь – даже трусов превращает в рыцарей. Девушка улыбнулась и кивнула. Сейчас она была по-настоящему ему благодарна.
Бен выдавил кривую улыбку и взял канделябр. Пламя качнулось, круг света заключил в себя юношу и девушку, со страхом взирающих друг на друга. Козетта дёрнула головой и отогнала неуместные мысли.
– Пошли.
Держа подсвечник прямо перед собой, словно щит, Бен осторожно вышел из гостиной. Козетта скользнула за ним.
– Куница, ты где? – спросила она.
Тот не отозвался. На глупую шутку было не похоже, да и не станет Куница шутить в такой ситуации.
Бен медленно, нащупывая пол ногами, пошёл вперёд. Очень странно, что свечи не справлялись с освещением комнаты: Козетта видела только пять ярких огоньков, дрожащую фигуру Бена, освещённую ими, и… всё. Стены комнаты так и тонули во мраке. Казалось, путники двигаются по громадной зале, стены которой настолько широки, что пламя свечи не способно до них дотянуться.
