— Почему вы прислали мне вашу работу? — тихо спросил Кинг.
— Да потому что я думал, что из всех людей именно вы станете поборником истины, свободы, справедливости…
— Но почему я?! — Кингу вдруг хотелось схватить Уоррена за плечи и как следует его встряхнуть; он с трудом удержался. — С чего мне быть тем избранником, кого должна волновать истина и свобода? Как вы вообще обо мне узнали?
Уоррен, видимо, заметил, что ему наконец удалось произвести впечатление на собеседника, и был явно этим доволен:
— Вы — приверженец истины, доктор Кинг. Вы же не будете этого отрицать? Вы — тот, кто станет священным поборником науки, преодолеет препоны измышлений и лжи — и свергнет диктатуру невежества!
Кингу вдруг стало не по себе. С какой стати этот Уоррен объявляет его поборником свободы? Может, он и о «Паводке» что-то знает? Сейчас Кинг уже был готов подозревать всех подряд — всех до единого.
— Все ученые ищут истину, мистер Уоррен, — что бы они ни считали истиной. Но все-таки, что подтолкнуло вас искать помощи именно у меня? Кто назвал вам мое имя? Что еще вам обо мне говорили?
Уоррен стоял у окна, глядя на улицу.
— Мы с вами вдвоем, доктор Кинг, мы одолеем их всех. Вы уважаемый ученый, вас знают в научных кругах, у вас много контактов. Замолвите словечко — а дальше все пойдет само собой. Разумеется, я не жду, что мою теорию примут сразу же. Такие идеи слишком оригинальны и слишком опережают свое время, чтобы человечество приняло их немедленно. Но рано или поздно их примут! — Он отвернулся от окна и подошел к Кингу. — Нужно заставить человечество осознать свою слепоту и недальновидность, нужно сорвать повязку — и открыть всем глаза на пагубность теории относительности; это антихристианское, идолопоклонническое, непристойное собрание лжи.
Кинг сел в кресло, из которого поднялся Уоррен, и воззрился на странного сумасшедшего в пиджаке и брюках от разных костюмов.
— Я не буду вам помогать, мистер Уоррен. Может, меня и оболванили, как вы изволили выразиться, но я не согласен с вашими идеями. Я считаю их полной чушью. Может быть, я ошибаюсь, а вы правы, но у вас свои воззрения, а у меня — свои, и мы не можем согласиться друг с другом. Но мне интересно, кто вас надоумил отправить вашу работу именно мне?
— Может быть, вы ошибаетесь? — Уоррен как будто не верил своим ушам. — Как спокойно тупица соглашается со своим невежеством! Впрочем, может, и так. Вам ведь, в сущности, наплевать, правильно? Что вам за дело до того, что вся ваша физика — сплошное нагромождение вселенской чуши; вы-то уже урвали себе уютный кабинет с огромным столом. Вся ваша наука — вздор, но кого это волнует?! — Уоррен снова взъерошил свои засаленные патлы. — Господи, да меня от вас просто тошнит. Вы себе даже оправданий не ищете, просто с ходу отвергаете все, что вам непонятно. Вы даже не готовы к тому, чтобы спокойно, как воспитанный человек, обсудить спорные вопросы.
